Книги
Знаменитые и великие скрипачи-виртуозы XX века
Вскоре он стал добрым другом всей семьи Поссельтов – Эрнста, его жены и их четырёх детей – троих сыновей и дочери. Фотография 22-летнего артиста в новой одежде отражает подарок семьи Поссельт – они его полностью одели и даже пригласили придворного фотографа для рекламного фото. Всё это было исключительно важным при той скудной жизни, которую вела семья доктора Крейслера. Вскоре после окончания военной службы в 1896 году Крейслер решил как-то облегчить финансовое бремя своего отца и поступить в оркестр венской Придворной Оперы на вакантное место в группу
Новым подход к звуку был не только для Розэ, но и для таких скрипачей, как Йозеф Иоахим и его лучших учеников – совершенно неприемлемым. Вероятнее всего, это и могло быть единственным объяснением такого курьёзного происшествия в истории венского оркестра оперы и Филармонии! А впрочем, профессору Розэ весь мир должен был быть благодарен за это – он сохранил гениального артиста для его истинного предназначения – концертировать на мировой эстраде, создавать свои произведения, делать бессмертные записи с С.В. Рахманиновым («Дуэт» Шуберта для скрипки и ф-но, Соната Бетховена для ф-но и скрипки соль-мажор № 8, и Соната № 3 Грига до-минор), записи всех Сонат для фортепиано и скрипки Бетховена, первые в истории звукозаписи пластинки с Концертами для скрипки с оркестром Бетховена, Брамса, Мендельсона, которые подарили минуты и часы счастья приобщения к великому исполнительскому искусству слушателям на всех континентах земли в течение половины столетия!
Недолго молодой артист был в депрессии: вскоре он снова стал выступать, в том числе даже в «тирольском ансамбле» – уличном оркестре в тирольских костюмах, виолончелистом в котором был не кто иной, как Арнольд Шёнберг!
Они иногда выступали в пивных Пратера – главного парка Вены; этому не следует удивляться – примерно в эти же годы в одном из таких ресторанов-пивных играл духовой оркестр под руководством будущего всемирно известного автора оперетт, а также друга Фрица Крейслера – Франца Легара! Ещё до своего сенсационного дебюта в Вене Крейслер совершил свою вторую поездку в Россию, где по протекции австрийской княгини Виндишгрец он получил приглашение выступить при царском дворе. Всё обернулось необычным образом: в Гельсингфорсе (Хельсинки) он познакомился с красавицей-финкой, последовавшей за ним в оставшиеся города его концертного тура. Молодой артист совершенно забыл о приглашении выступить при дворе и уже в Риге, куда за ним последовала его спутница, его разбудили в отеле среди ночи полицейские и потребовали немедленно его выдворения из пределов Империи. Так неудачно закончился его второй тур в Россию. Курт Блаукорф в своей книге пишет о том, что в туре в Россию в 1896 году Крейслер часто исполнял с большим успехом Концерт для скрипки с оркестром П.И. Чайковского, но других подтверждений этому обнаружить пока не удалось.
Медленно, несмотря на все трудности, через год после знакомства с Поссельтом, 23 января 1898 года состоялся венский дебют Крейслера с оркестром Венской Филармонии. Дирижировал концертом известный композитор и дирижёр Ганс Рихтер. В программе концерта была Увертюра Мендельсона «Спокойное море и счастливое плавание», Концерт для скрипки с оркестром Бруха № 2 соль-минор и Шестая Симфония Бетховена. Самый известный и авторитетный критик Вены Эдуард Ганслик писал об этом дебюте: «Второй скрипичный концерт Бруха представил г-ну Крейслеру возможность проявить себя скрипачом-виртуозом. Последние годы он посвятил себя самоусовершенствованию, и это дало ему возможность выступить перед венской концертной публикой законченным мастером. Его много раз вызывали после блестящего виртуозного исполнения концерта. Вне сомнения, эта честь была оказана скорее исполнению Крейслера, нежели произведению Бруха».
Наконец, 1-го декабря 1899 года Фриц Крейслер выступил в Берлине с оркестром Филармонии и дирижёром Артуром Никишем с исполнением Концерта Мендельсона. В программе концерта Филармонии была также Увертюра Вагнера «Фауст», Шестая Симфония Чайковского и «Две пьесы» для оркестра современного композитора Риттера. Поссельт обязался выкупить 500 билетов в качестве «залога» для концертного агентства «Вольф и Закс». Все дни перед дебютом Крейслер жил в доме Поссельтов, и жена фабриканта заставляла его тщательно ежедневно заниматься в преддверии столь ответственного берлинского дебюта. На концерте присутствовал старший коллега Крейслера Эжен Изаи. Он сказал известному дирижёру Вальтеру Дамрошу, что очень скоро Крейслер станет величайшим артистом среди всех скрипачей мира! С того времени двух великих скрипачей связывала тесная личная и музыкальная дружба, продолжавшаяся всю жизнь Изаи до его кончины в 1931 году.
История самого Эжена Изаи в высшей степени интересна и романтична. Он родился в 1858 году, по официальной версии в Льеже, однако по другим источникам в Шарлеруа от горничной отеля и неизвестного отца. В официальной биографии Изаи его отец – скрипач и дирижёр. Много легенд сопровождали жизнь этого великого скрипача. После окончания своих занятий в Брюссельской Консерватории у Анри Вьётана, он работал в Берлине в пивной Бильзе, где имелся постоянный оркестр. Изаи занял место Сезара Томпсона – в качестве концертмейстера, «стоячего скрипача» и дирижёра. Оркестр Бильзе часто исполнял серьёзную музыку, в том числе переложения для оркестра сочинений И.С. Баха. Как-то в пивной весь вечер сидел таинственный посетитель, закутавшийся в чёрный плащ. После концерта он подошёл к Изаи и сказал ему следующие слова: «Идёмте со мной, молодой человек, и я укажу вам цель, достойную вас!». Это был Антон Григорьевич Рубинштейн. Многие в Европе в те годы и позднее были убеждены в том, что Изаи был внебрачным сыном великого музыканта. Мой профессор Д.М. Цыганов показывал мне два фотопортрета – молодых Изаи и Рубинштейна – действительно, сходство их в молодости было значительным. Из Берлина Изаи уехал с А.Г. Рубинштейном в концертную поездку по Скандинавии. То было началом карьеры впоследствии всемирно известного музыканта – скрипача-виртуоза, композитора и дирижёра.
Вскоре после берлинского дебюта Крейслер заменил Изаи в Концерте Бетховена для скрипки с оркестром с тем же дирижёром Артуром Никишем, причём без предварительной репетиции, в самый последний момент. И в более поздние годы исполнение Крейслером Концерта для скрипки с оркестром Бетховена было одним из его величайших испольнительских достижений, он неоднократно выступал с ним в России с оркестром С. Кусевицкого, начиная с 1909 года, приезжал в Россию практически каждые два года, где у него было много друзей, в числе которых был и директор Московской Консерватории Василий Ильич Сафонов, позднее занявший пост главного дирижёра Оркестра Нью-Йоркской Филармонии. Его два ученика – Иосиф и Розина Левины эмигрировали после 1905 года в Америку именно по совету Сафонова. В Америке они достигли высокого положения среди местных музыкантов – и как преподаватели, и как известный фортепианный дуэт – Иосиф и Розина Левины.
В 1955 году Крейслер рассказывал Давиду Ойстраху, узнав, что он родом из Одессы, о том, что именно в этом городе он сочинил за один день свой всемирно известный вальс «Прекрасный Розмарин».
Старые музыканты Москвы рассказывали, что Крейслера связывали любовные отношения с известной московской скрипачкой Леей Любошиц, ученицей чешского профессора Ивана Гржимали в Московской Консерватории. Брат Леи Любошиц – Пётр Любошиц – был частым аккомпаниатором Крейслера во время его гастролей по России. Я видел у профессора Цыганова памятную вырезку из газеты, примерно 1912–1913 года с объявлением о концерте Крейслера в Москве в Зале Благородного Собрания (теперь – Колонный зал Дома Союзов). Интересна была программа концерта: Вьётан. Концерт № 2, Леклер. Соната «Тамбурин» (всё в обработке Крейслера), затем было Рондо Моцарта-Крейслера, Интродукция и Рондо-каприччиозо Сен-Санса, I Palpiti – Paganini-Kreisler. Мы ничего не знаем о пьесах, исполненных на «бис». Возможно, это были произведения похожие на описанные в очерке Гессе.
С самого начала эры звукозаписи (начало 1900-х годов) Крейслер сразу же проявил большую активность в этом новом для того времени виде выступлений перед микрофоном. Несмотря на самые примитивные первые опыты звукозаписи он, как и многие знаменитые артисты, понял огромные возможности этого вида исполнительской деятельности, как для популяризации классической и лёгкой музыки, так и для утверждения и распространения собственной известности в самых отдалённых уголках земли. Часто случалось так – особенно в Америке, – что его имя было уже хорошо известно по пластинкам задолго до его физического появления на эстраде. Звук Крейслера поразительно хорошо «ложился» на пластинки и в 1920-30-е годы, они весьма способствовали его всемирной славе непревзойдённого артиста среди скрипачей его времени. Его первые записи относятся к 1901 году. Это были: «Пчёлка» Франсуа Шуберта и фрагменты из пьесы Сметаны «Моя родина» – дуэта для скрипки и фортепиано с пианистом Георгом Фанкельштайном.
В 1901 году Крейслер совместно с уже европейски известным пианистом Йозефом Гофманом и виолончелистом Жаном Жерарди предпринял вторую поездку в США. Все трое играли в трио, а также выступали в качестве солистов с оркестрами в различных городах Америки. Этот тур, быть может, и не имел бы такого значения для судьбы великого артиста, если бы не обратный путь в Европу. Во время этого пути он встретил американку Гарриет Лайиз – полуирландку-полунемку, дочь очень богатых родителей, которая, разведясь с первым мужем, предприняла в одиночестве путешествие в Европу. Молодой артист по вечерам в салоне океанского лайнера развлекал своей игрой довольно многочисленное женское общество, привлекаемое не только волшебными звуками скрипки, но и притягательной внешностью молодого человека. Как-то случилось, что молодые люди остались в салоне одни – завязался разговор и Крейслер влюбился в свою случайную знакомую – влюбился сразу и безоглядно, решив жениться на этой молодой женщине.
Фриц Крейслер в начале 1900-х годов
Она обладала сильной волей и действительно была нужным лидером для артиста, склонного к игре в карты, другим азартным играм, а по свидетельству некоторых близких друзей – иногда и к наркотикам… Понятно, что такие опасности на пути молодого человека требовали очень твёрдого руководства им в реальной жизни. Так как молодая подруга Крейслера была немкой и, понятно, говорила по-немецки, то ее появление в Европе было довольно впечатляющим – она, как американка не имела представления о европейских манерах и о поведении женщин в Европе. При посещении концертных агентств она по-американски клала ноги на курительный столик, что в Европе тех лет было совершенно недопустимо. Курила она также вполне на уровне мужчин, да и вполне «держала уровень» в употреблении алкоголя! Однако на первом месте её жизненных интересов была карьера мужа – её развитие в правильном направлении – как в художественном, так и в финансовом.
Она ревностно следила за всеми договорами с импресарио и менеджерами, чтобы гонорары её мужа не отставали от гонораров ведущих европейских исполнителей. Она так же внимательно следила и за композиторским творчеством своего мужа, чтобы его идеи никогда бы не пропадали и не исчезали, а всегда оказывались реализованными и изданными в ведущих музыкальных издательствах. В этом отношении влияние Гарриет Крейслер нельзя недооценивать. Однако в ней было одно крайне неприятное свойство, которое роднило её, как ни странно с другой выдающейся женщиной – Альмой Малер – женой великого композитора и дирижёра Густава Малера. Конечно, Альма Малер была в отношении своего интеллектуального развития и культуры на много голов выше Гарриет Лайиз, но общее качество у обеих дам было крайне неприятным – обе были принципиальными антисемитками! Если Альма Шиндлер-Малер не сомневалась в еврейском происхождении своего мужа, то Гарриет Крейслер
Как уже говорилось выше, старые московские музыканты, которых я ещё застал и которые помнили выступления Крейслера в Москве в начале XX века, рассказывали о бурном романе Крейслера с Леей Любошиц – одарённой скрипачкой, окончившей с золотой медалью Московскую Консерваторию. Имя её и сегодня можно прочитать на площадке перед входом в Малый зал Консерватории, где находятся эти мраморные доски с именами окончивших Консерваторию с золотой медалью, начиная с её первого выпуска. У Леи Любошиц (1885–1965) был брат – пианист Пётр Любошиц и сестра Анна – виолончелистка. Она с братом и отцом эмигрировала после Революций 1917 года в Америку. Пётр Любошиц (1891–1971) был частым аккомпаниатором Крейслера во время его гастролей по
России. Их сестра Анна (1887–1975) – виолончелистка, позднее стала женой известного московского профессора – эндокринолога Шерешевского – одного из «убийц в белых халатах», то есть врачей, арестованных по состряпанному МГБ «заговору врачей» в 1953 году. С 1909 года она играла в трио с братом и сестрой (Трио даже выступало при царском дворе!) и выступала как солистка, а с 1931 по 1939 год была солисткой Московской Филармонии. Так что её сестра Лея и брат Пётр во всяком случае в те годы, в отличие от неё и её мужа, жили в безопасности и занимались своим делом – преподавали, выступали в различных камерных ансамблях. Молва говорила, что роман Крейслера с Леей Любошиц продолжался до самой Первой мировой войны, то есть до самой последней поездки Крейслера в Россию в 1912 году. Теперь уже нет ни современников тех лет, ни самих участников «интриг без затей», как писал поэт Жак Брель. Как бы то ни было, но ранний опыт общения с женщинами Крейслера был очень тревожным – бурная, увлекающаяся натура могла привести к довольно печальным результатам в общении с дамами разного круга общества и самых разных стран. В этом смысле «охранающее влияние Гарриет» гарантировало, по крайней мере полную личную и финансовую безопасность артиста. Его карьера шла по восходящей линии – Лондонское Бетховенское общество наградило его Золотой медалью в 1904 году, специально для него отлитой (второй раз за историю Общества) в честь выдающегося вклада в исполнение Концерта для скрипки с оркестром Бетховена. Первой медалью был награждён Йозеф Иоахим.
Крейслер выступает на главных эстрадах мира с самыми прославленными дирижёрами – Артуром Никишем, Гансом Рихтером, Василием Сафоновым (в Москве и Санкт-Петербурге) Он стал другом Сафонова и много с ним выступал позднее во время работы В.И. Сафонова главным дирижёром оркестра Нью-Йоркской Филармонии с 1905 по 1911 год.
Когда Первая «великая война» в августе 1914 года обрушилась на Европу, карьера Крейслера уже находилась практически в зените славы в большинстве стран Европы и Америки. Он был призван как лейтенант запаса в армию Австрийской Империи. Позднее он выпустил книгу о своём военном опыте «Четыре недели в траншеях». Его жена Гарриет последовала за ним на фронт в качестве сестры милосердия, получив предварительно права военной медицинской сестры, продемонстрировав этим не только преданность своему мужу, но и ответственность за его жизнь и здоровье и желание не оставлять его одного даже в условиях начавшейся войны. Она вместе с войсками делала пешие переходы по 20–30 и более километров в день!
В действительности, в настоящих траншеях великий скрипач был очень недолго. Его военный опыт ограничился ночной разведкой совместно с ещё одним офицером, неожиданно прерванной близко разорвавшемся снарядом, выпущенным со стороны русских позиций. Ирония судьбы! Именно «человек мира», великий артист, так часто игравший в стране, культуру и людей которой он очень любил, едва не стал фатальной жертвой случайного разрыва ночного снаряда. Крейслер вылетел из седла лошади и, по-видимому, был легко контужен, получив также ранение в ногу. Контузия проявилась через десятилетие в небольшом дрожании правой руки и ухудшении слуха– как бытового, так и музыкального. Некоторые страницы его книги напоминают по комизму описания, особенно старших офицеров (впрочем, вполне серьёзного!) страницы бессмертной книги Гашека «Приключения бравого солдата Швейка во время мировой войны». Но не забудем о том, с какой гордостью относился Крейслер к своему званию лейтенанта уланского полка, полученному им ещё в 1896 году!