– Не спится? – теплые нежные руки обвили его сзади, к спине прижалась мягкая женская грудь, а на плечо легла красивая головка с распущенными волосами.

Лада неслышно скользнула на балкон, накинув на себя теплый платок. Ее русые волосы, достававшие почти до пят, разметались по плечу боярина. Кондрат ощутил на щеке прикосновение горячих губ и загрустил от нахлынувшей нежности. Как же ему не хотелось сейчас думать о реальной жизни и предстоящих бедах, которые предвещала кровавая звезда. Когда на рассвете любимая женщина обнимает тебя на балконе, хочется плюнуть на все это и забыться с ней навсегда. Но какой-то отстраненный холодный голос из глубины души упрямо напоминал, что этого делать нельзя. Не время сейчас любить и предаваться нежностям. Не то сейчас время. И все же сердцу не прикажешь.

С Ладой у них все случилось как-то само собой. Незаметно и легко. Сладилось. Когда он вернулся из Чернигова, и повидался пару раз с девицей, что едва успела похоронить отца, Лада еще носила траур. Но при встрече она улыбнулась статному боярину, еще больше распалив огонь в его душе. И Кондрат понял, что любим, воспарив на седьмое небо от счастья, хотя и не услышал ни слова об этом. Но разве тут нужны слова? Боярин так хотел принять участие в судьбе несчастной девушки, что был готов хоть сейчас задарить ее подарками или увезти в другой город на ярмарку, чтобы развеселить, отвлечь от черных мыслей, но это было невозможно. И Кондрат ждал своего часа. Ждал, пока закончатся все обряды, чтобы не обижать ее покойного отца и родню. Ждал, пока Лада вновь сможет выходить в люди. Ждал целый год, ни о ком другом и не помышляя, хотя немало прелестниц бродило вокруг него – такого знатного и богатого жениха. И, наконец, дождался.

Едва вышел законный срок, как он, не теряя более ни дня, заслал сватов и получил согласие. Девица хоть и осталась одна, без родителей, но дядья у нее нашлись. Однако это не помешало их счастью. Боярину и сотнику княжескому Евпатию Коловрату, предложившему себя в женихи единственной дочери покойного Гостомысла, никто противиться не стал. И по осени они сыграли свадьбу[42]. Да какую – вся Рязань гудела. И сам князь Юрий, что отца Лады давно знал, их благословил. А теперь вот Лада уже ждала первенца. Виденная год назад кровавая звезда никак не сказалась на судьбе боярина. Жизнь Кондрата определенно налаживалась. Он был счастлив и ни о чем другом думать не хотел. Хотя бы сейчас.

Но от княжеской службы его никто не освобождал. Нежно обнимаясь с любимой женой на балконе и глядя, как золотые купола церквей все больше разгораются, тронутые просыпавшимся солнцем, он вспомнил о встрече с князем.

– Не спится, – кивнул боярин, покрепче обнимая молодую жену, – скоро уже надо ехать. Князь ждет для разговора. Велел спозаранку к нему явиться. Важный гость у него, коего показать мне зачем-то хотел.

– Ну, иди, – нехотя отпустила его Лада, чмокнув еще раз влажными губами, – раз князь звал. Не зря же он тебя так к себе приблизил в последнее время. Значит, нужен ты ему. Да к обеду возвращайся.

В это ранний час к палатах князя Юрия, украшенных не хуже, чем золотые чертоги князя черниговского, было пусто. И во дворе кремля тоже никого не было. Кроме суровых ратников из княжеской охраны, лично знавших Коловрата и беспрепятственно пропустивших его к рязанскому властителю. «Не на пир звал, похоже, – смекнул сотник, спрыгивая с коня и отдавая поводья конюху, – что же за гость у него такой, что мне знать надобно? Да и почему именно мне, у него бояр премудрых в достатке. Один Святослав чего стоит, да воевода Богдан».

Однако в палатах князя, кроме самого Юрия и его сына Федора, сидевших у длинного стола с яствами, находился только один человек – восточной наружности с бородкой и узким разрезом глаз. Он был в зеленом одеянии, расшитом по краям медными бляхами. На груди гостя висел какой-то круглый чеканный амулет на золотой цепи. Это одеяние роднило его по виду с воином, хотя и на странствующего купца или чиновника он тоже был похож. Бегло оценив гостя, Коловрат решил, что тот был явно из далеких земель. Но ни боярина Святослава, которому приличествовало быть в таких случаях, ни воеводы Богдана за столом рядом с князем сейчас не было.

«Странно, – подумал Кондрат, входя и кланяясь присутствующим, – кто бы это мог быть?»

Гость князя так же слегка поклонился вошедшему, но ничего не сказал.

– Садись к столу, Евпатий, – приказал князь, – ешь, пей и послушай, что рассказывает мне Ирхан, гость из Волжской Булгарии, о беде, что пришла на их землю.

«Вот оно что, – подумал боярин про себя, озадачившись немного, – вон, откуда ветер дует. Говорил же я ему раньше об этом. Намекал. Похоже, князь, наконец, начал верить в мои пророчества».

Но вслух ничего не ответил. Кондрат сел за стол напротив гостя восточной наружности и налил себе вина. Поскольку разговор был, похоже, не для чужих ушей, всех слуг князь отпустил. Отпив глоток терпкой красной влаги, боярин обратился в слух. Ирхан между тем продолжил свой рассказ, который начал незадолго до прихода сотника. Говорил Ирхан по-русски вполне сносно, лишь иногда коверкая слова. Похоже, он действительно был на своей родине чиновником с довольно высоким положением и на ему Руси тоже бывать приходилось. Правда, когда и при каких обстоятельствах, неизвестно.

– Моя земля, как ты слышал, княз, – заговорил Ирхан низким голосом, – сейчас в огне. Еще зимой пришла к нам беда. Из восточных степей неожиданно появились полчища кочевников и напали на наши города. Сожгли полстраны, прежде чем мы успели опомниться.

Ирхан опустил свой взгляд вниз. Похоже, ему было трудно признаваться в этом.

– Наша армия сильна и быстра, княз. Ты знаешь об этом.

– Знаю, – кивнул Юрий и криво усмехнулся, посмотрев на Кондрата, – приходилось встречаться. И не мне одному, а многим нашим князьям. Мы с булгарами давно уж добрые соседи. То мы их навестим, то они нас. Последнее время, правда, все больше мы у вас гостили. Да подолгу и с удовольствием.