– Учиться? – переспросил Васька Волк, удивлению которого не было предела. – В кузнецы что ль решил податься? Забудь. Не боярское это дело.

– С тех пор как медведь на меня напал, я почитай месяц в беспамятстве пролежал, – начал излагать Кондратий свою легенду, – сны странные видел. А как очнулся, да силы стали возвращаться, вдруг понял, что на мечах биться разучился. Позабыл почти всё, хотя ранее первейшим бойцом был. Князя спас, а сам теперь потерялся.

Боярин шагнул вперед, приблизившись к ошарашенному кузнецу.

– Мне без такого умения никак.

Тот стоял не шелохнувшись, скрестив жилистые руки на груди, а на лице его было какое-то потерянное выражение. С недоверием смотрели холодные глаза кузнеца на боярина.

– Так ты ко мне, бывшему атаману разбойников, боярин княжеский битве на мечах приехал учиться? – ухмыльнулся Васька. – Забавно.

– Может, и так, – согласился Кондрат, которому сейчас совсем не хотелось улыбаться, – только мне не забавно. Скоро в деле ратном себя показать надо будет, а я клинком взмахнуть могу, да и только. А биться как следует – нет. Времени у меня мало. Поможешь – озолочу. Но только дело это между нами остается. Молчать будешь до конца дней своих, иначе сам удавлю, и лес тебя не спасет. Отыщу. Сил у меня хватит, знаешь.

– Так ты в такую глушь от позора забрался? – вдруг расхохотался бывший атаман. – Чтоб дружки твои, бояре, до поры не сведали. Теперь понятно, чего так тянул.

Кузнец подошел к огню и пошевелил заготовку, засунув ее в угли поглубже.

– Ну что же, – кивнул он, – горю твоему помочь можно, боярин. Только время на тебя потрачу свое, а у меня заказ висит. Купцу Рекину обещал топоров наделать. А я обычно сроки держу. Так что сейчас дашь кошель с золотом, а спустя седмицу еще столько же.

– А хватит седмицы-то? – усомнился Кондрат.

– Если ты бойцом был, да голова прохудилась – руки вспомнят, – рассудил бывший атаман, сжав и разжав кулак, а затем поднимая вверх раскрытую ладонь, – они все помнят. А если за этот срок не вспомнят, то и вспоминать нечего. Навсегда таким останешься. Видел я бойцов, память потерявших. Это – к бабке не ходи.

Замолк вдруг бывший атаман, будто припомнил что-то.

– Только с тобой больно странно вышло, – произнес Васька Волк, словно заподозрив подвох и бросив быстрый взгляд на боярина, – память обычно от тяжкого удара теряют. А тебя медведь лишь немного порвал да бросил… голову вовсе не трогал. И говоришь ты как-то… Может, не медведь это был вовсе, а, боярин? Или ты мне сказки рассказываешь?

Кондрат молчал, не зная, что ответить этому прозорливому атаману, нутром чуявшему обман.

– Ну, да мне все равно, – не дождавшись ответа, добавил Васька, отводя свой пронзительный взгляд. – Я ничего и никого не боюсь. Ни на том, ни на этом свете. Как порешим?

Кондрат подумал немного и кивнул, словно очнувшись.

– Хорошо, пусть будет седмица. Я с собой доспехи привез и оружие.

– Без надобности. Обратно отправишь. Найду я тебе оружие. Вон, видишь, его здесь сколько.

Кузнец помолчал немного, обдумывая свои следующие слова.