— Разумеется, нет. Я же говорила, это боевой пес, по натуре — нападающий. Эти качества прекрасно сохраняются и при обычном рационе. — Она сделала гостеприимный жест, приглашая Тора окончательно войти в комнату. — Почему бы вам не присесть? Вон там, на кушетке, рядом с Фифи.

Не заметив энтузиазма в ответ на свое предложение, Пеппер поспешила обнадежить:

— Она вылезет уже с минуты на минуту, вот только привыкнет к вашему голосу!

Чтобы не показаться привередливым, Тор решительно двинулся к указанному месту, не видя ничего позорного в том, чтобы обойти торчащую из-под кушетки собаку с максимальной осторожностью. Вдруг доберманша вздумает показать свой злобный нрав — незачем ему становиться жертвой столь глупого несчастного случая.

Пеппер опустилась напротив на стул, не отпуская с колен Брута, регулярно обозначавшего грозным рычанием намерение ринуться в бой, лишь только подвернется достойный противник.

— Вы еще не утратили интерес? — осторожно осведомилась она.

Глядя в глаза Пеппер, Тор искренне признался:

— Напротив, мой интерес несказанно вырос!

Если Пеппер и уловила в этой фразе внимание к своей особе, а не к собаке, из-за которой и разгорелся весь сыр-бор, она ничем не выдала свою догадку. Девушка держалась с безыскусной простотой — похоже, она органически была не склонна к кокетству.

Тор одобрил ее манеру держаться, не поймав на себе ни одного оценивающего взгляда из тех, какими многие женщины, сами того не замечая, одаривали его, чем приводили в холодное бешенство. Вдруг Тор спросил себя, сколько лет может быть Пеппер, прикидывая, соответствует ли женственной зрелости тела ее паспортный возраст или перед ним жертва одной из форм акселерации.

— Сколько вам лет? — спросил он без обиняков.

Этот вопрос как будто не удивил и не смутил Пеппер. Напротив, он даже вызвал у нее вздох облегчения.

— И вы туда же?! Мне двадцать восемь.

Заметив его явное удивление, она пояснила:

— Мне приходится носить при себе удостоверение личности, потому что никто в это не верит. Вам его показать?

Тор широко улыбнулся.

— Не надо. Я поверю вам на слово.

— Что ж, спасибо. А вот вы не назвали мне свой возраст.

— Тридцать четыре года. И это ни у кого не вызывает сомнений.

Пеппер окинула Тора невозмутимым взглядом: