Грин с тяжелым вздохом рухнул на диван, раздраженно швырнув газету на кофейный столик. Дженнифер подождала несколько секунд и начала объясняться, почувствовав, что Грин готов ее выслушать.

— Это была случайность. Я ехала на встречу с одним человеком, адвокатом. Он подрался с Рази несколько недель назад. Когда я приехала на место, адвокат был мертв.

— Да, я читал отчеты. Тройное убийство. Ни одного подозреваемого.

— Льюис был у здания, выискивал материал для статьи. Увидел меня и принялся задавать вопросы. О Греге, о перестрелке. О моей личной жизни. Я оттолкнула его, чтобы пройти внутрь. Он споткнулся и упал. Больше ничего не было.

— Так обычно и происходит, — проворчал Грин. — Вот почему такие, как Льюис, опасны. Они отравляют все, к чему прикасаются.

— Я не хотела…

— Знаю, знаю, — со вздохом махнул рукой он. — Но люди видят только заголовки газет и фотографию Льюиса, шлепнувшегося на задницу. Все видят только то, что хотят увидеть. — Он помолчал немного и добавил: — Иди оденься. Попробуем что-нибудь придумать.

Дженнифер вернулась спустя пять минут. По слегка озадаченному лицу Грина было видно, что он оглядел комнату и теперь пытался связать воедино организованного, дисциплинированного человека, которого он знал по работе, и хаотичный беспорядок вокруг: несколько пар туфель, закинутых в дальний угол; книги, свалившиеся с полки; одежда, выглядывающая из-за диванных подушек… Дома Дженнифер обретала душевное равновесие, позволяя беспорядку расползтись по квартире. Это был способ разделить две части ее жизни, которые так часто пытались стать одним целым.

— Хотите кофе? — предложила она.

— У тебя есть цельное молоко? — с надеждой спросил Грин. — У меня дома только обезжиренное.

— Двухпроцентное подойдет? — Скорбное выражение лица красноречиво свидетельствовало о партизанской войне, которую Грин вел против диетической пищи и регулярных физических упражнений, введенных в его жизнь новой женой.

— И три ложки сахара, — поспешно добавил он, усаживаясь на табурет по другую сторону барной стойки. Настроение Грина явно поднялось в преддверии собственного желудочного бунта. — Так что там за история с адвокатом?

Дженнифер быстро описала обстоятельства, касающиеся смерти Хэммона, пока кипятила воду и отмеряла три ложки кофе.

— Думаешь, Рази в этом замешан?

— Не знаю, — вздохнула она. — Он знал Хэммона. Сломал ему руку несколько месяцев назад, в драке. И вроде бы как-то связан с кубинскими контрабандистами. Но пока что его слова подтверждаются. На время совершения убийства у него есть алиби, и все, с кем я говорила, отзываются о нем как о человеке надежном и принципиальном. Но опять же, он носит оружие. Возможно, они боятся говорить что-то другое.

— Лицензия есть?

— Да. Много путешествует, в основном покупая картины в США и Европе и продавая на Дальнем Востоке.

— А как он познакомился с Хэммоном?

— Скорее всего Хэммон представлял некоторых покупателей из-за рубежа. Людей, которые не хотят видеть свои имена в газетных колонках со сплетнями, а свой бизнес — в сфере интересов налоговой службы. Рази был одним из продавцов, у которых Хэммон покупал по поручению клиента.

— Должно быть что-то еще. Не может быть совпадением то, что оба обладают картинами, у которых есть копии, и то, что обе эти копии выставляются на аукционе как оригиналы.