Мы познакомились, когда нам было по пятнадцать, на спортивных сборах в Анапе. Самый противный возраст. Для юниорских соревнований ты уже староват, а на взрослые если и возьмут, ничего там не светит. При этом мы оба были мастерами спорта и показывали вполне взрослые результаты. Славка взял два юниорских золота на России, а я на Европе заняла седьмое место в общем зачете и четвертое в эстафете, обидно пролюбив звание мастера международного класса.

Первое, на что я обратила внимание, были, разумеется, плечи и ноги – ничего не поделаешь, профдеформация. Только потом заметила очень даже привлекательную внешность, главным козырем которой был контраст светлых волос и темных глаз. У нас нашлись общие знакомые из спортивной тусовки, и мы время от времени пересекались, вполне по-дружески. Он мне нравился, но у него была девушка, а я встречалась с хоккеистом Володей, с которым вместе училась в спортивном классе.

Мой большой спорт закончился в десятом – видимо, дошла до своего потолка. Ходила в бассейн для удовольствия и по привычке. Славка в одиннадцатом выиграл какой-то международный кубок, потом порвал связки на руке и тоже закончил карьеру.

На время мы друг друга из вида потеряли и неожиданно встретились в приемной комиссии университета путей сообщения. Славкин отец был довольно крупным железнодорожным начальником регионального масштаба, а мне просто нравилась логистика. Учились мы в разных группах, но виделись часто, а однажды на втором курсе после развеселой студенческой вечеринки вдруг проснулись утром вместе. Причем ни он, ни я так потом и не вспомнили, как это произошло.

Первыми мы друг у друга не были и в целом факт провалившегося в алкогольный туман секса восприняли философски: пуркуа бы и не па? Почему бы не продолжить?

Роман наш протекал в лучших традициях истеричной демонстрации. Мы ревновали друг друга, бурно ссорились, выясняли отношения, расставались навсегда, снова мирились – не менее бурно. Сексом любили заниматься в самых неподходящих местах, с риском – и не только быть застигнутыми, но и буквально для жизни. Например, в открытом переходе между вагонами допотопной электрички. И уже через год до чертиков друг от друга устали. Наверно, еще немного – и разошлись бы, постаравшись забыть все, как страшный сон. Но получилось иначе.

Летним вечером мы шли по Невскому и громко ссорились, нисколько не заботясь о том, что на нас смотрят. По сути, все шло к разрыву, демонстративному, как хлопок дверью. У Екатерининской церкви, где обычно сидят художники, уличные музыканты устроили концерт, и мы остановились послушать. Продолжая ругаться и мешать окружающим.

- Да ты достал уже! – зашипела я, когда на нас начали шикать. – Иди ты на хрен, Слава!

- С превеликим удовольствием. Уж как ты меня достала! Думаешь, лучше тебя никого на свете нет? Да я с любой познакомлюсь. Хоть прямо сейчас.

- Давай-давай. Вон, видишь, две козы стоят? Слабо?

- Лишь бы ты заткнулась.

Он подошел к двум девчонкам, что-то им сказал, те засмеялись…

Через год Славка женился на одной из них. Я была на их свадьбе, и меня благодарили как фею-крестную: если б не я, они бы не познакомились. Наши отношения снова вырулили на дружескую колею, а вот с Маринкой не получилось. То ли она потихоньку ревновала, то ли просто ей было неприятно думать о том, что ее муж со мной спал.

В общем, у нас с ним все вышло по классической формуле: "Дружба мужчины и женщины – это отношения бывших или будущих любовников. Даже если это будущее никогда не настанет". Хотя, конечно, далеко не все бывшие любовники могут дружить. Что касается будущих – тут я была полностью согласна. Не складывались у меня приятельские отношения с теми, которые хоть немного не интересовали как мужчины. Без этого волнующего интереса все напоминало огурец без соли – может, и полезный, но на вкус как холодная мокрая трава.

Сказать, что между нами интерес умер, - это была бы неправда. Что-то иногда проскальзывало, и у меня, и у него – я узнавала этот блеск в его глазах. Но нам хватало ума понимать, что, поддавшись искушению и переспав, мы безвозвратно погубим многолетнюю дружбу. Она была мне слишком дорога, чтобы променять ее на мимолетное удовольствие.

Хотя, если честно, такого бешеного и безудержного секса после него у меня больше не было.