– Ну такое… – протянула я. – Я ожидала чего-то более интересного.
Парень вскинул брови:
– А ты, я смотрю, большой знаток?
Я закатила глаза:
– Крейг, не льсти себе. Таких, как ты, конечно, называют жилистыми, но ты тощий. Если бы мне хотелось эстетики, я бы подсмотрела за Рикардом.
– И что ты тогда здесь делала? – парень казался сбит с толку.
– Набирала воды, – я показала на тару.
– В мужском санузле?
– Он ближе, – я равнодушно пожала плечами. – Кто ж мог подумать, что тебя с очередных бл… кхм, гулянок понесет перышки начищать.
– Я не устраиваю, как ты выразилась, гулянок, – угрожающе сверкнул глазами светлый.
– А, ну конечно, – закивала я. – Как скажешь. Будем называть это горизонтальный целибат. Подойдет?
– Шаттер… – угрожающе прорычал Крейг. – Не беси меня.
– Все-все! – я подняла руки в беззащитном жесте. – Ушла.
Крейг хмыкнул, а я, уже стоя в дверном проеме, добавила:
– И это, у тебя на шее следы целибата не смыты.
Хлопнула дверью, в которую, судя по звуку, таки запустили что-то типа полотенца. Надеюсь, не того самого, что прикрывала стратегически интересное место…
26
Результат я увидела на следующий день. Был обед, солнышко, я наслаждалась выходным, не без гордости вспоминая ровные рядки пузырьков, ждущих своего часа. Короче, благодать. Особую прелесть в мое умиротворение вносили вопли приближающегося Алекса Крейга. Он был очаровательного синего оттенка. Целого набора сине-голубых оттенков.
– Шаттер, я тебя придушу!!! – орал лучший студент боевого курса, заставляя любопытных огладываться в нашу сторону.
– Шаттер, ты труп!!! – он был одет наспех и рубашка застегнута криво. По некогда белой форме расползались миленькие голубые разводы и пятнышки от воды в его волосах.