Очень сложно. Да и вообще… я уже всё решил.

– Что ждёт тебя у хозяев?

– А это не твоя забота, – поднимает вдруг перед собой руки, снова резкое движение, расплывающийся алый след на ладони. – Возьми моей крови. Конечно, не чистая кровь демона, но тоже ценится.

– Что я с ней делать буду? Пить с горя?

– Защиту поставишь, – отворачивается Аши. – Я ведь… могу и не справиться с приказом.

Складываю руки на груди. Аши всматривается в глаза, оглядывается. Замечает свободную ёмкость в ближайшем шкафу. Подходит, берёт сосуд в руки. Оглядывает на предмет чистоты и сливает туда набежавшую кровь.

Ценится. Ухмыляюсь криво. Сейчас продавать побегу. Благосостояние улучшать. Поделился, называется, проблемой.

Плечо покалывает, вызывая внезапную тоску по птицу. Привык я к нему, сколько растил да лелеял. Пусть для того, для чего в итоге и сгодился, а всё же. Машинально потираю следы когтей.

Аши оглядывается, до столика с креслами топать через весь зал, на ограждение Источника ставить не рискует – приседает, пристраивает сосуд на пол у борта, предварительно закрыв плотно крышечкой.

Запускаю руку в Источник, пытаюсь вспомнить и воспроизвести ощущения. Магия откликается, не обжигает – привычно вливается внутрь. Достаю из раскалённой энергетической лавы, которую наконец-то начинаю ощущать, давно припрятанную здесь оболочку. А впрочем… всю, пожалуй, не надо. Ровно столько, чтобы духа рядом удержать. Остальное возвращаю на место. Давать Рену полную свободу не собираюсь.

Леший, хлопаю себя по карманам, в кои то веки без кинжала. И меч там на поляне и оставил.

– Аши, – протягиваю ладонь. Девушка вскидывает испуганные глаза, смотрит умоляюще. Пожимаю плечами, не хочешь – не надо. Иду порыться в шкафах в поисках чего-нибудь острого, нахожу осколок старого сломанного лезвия. Выдавливаю каплю крови.

– Даррен! – рявкаю.

Засранец появляется натужно, словно через множество невидимых слоёв. Глаза горят любопытством, оглядывают запретное помещение. Вливаю силу в осколок оболочки, припоминаю формулу заклинания, привязки к объекту, изменения плотности.

Аши прикрывает ладонью рот, когда перед ней проявляются прозрачные, но узнаваемые черты. А вот говорить я ему, пожалуй, возможности не дам. Обойдётся.

Ещё немного работаю руками, придавая поблёскивающему фрагменту более презентабельную, овальную форму. Протягиваю Аши. Сам ощущаю, как сведены мои зубы, не разжать.

Берёт в руки, поднимает на меня глаза, снова осматривает мерцающее… гм… яйцо. Символично, можно сказать. Будет засранец впредь привязан к яйцу. И пусть трясётся над ним вместе со своими родственничками.

– Ты свободна.

Поворачиваюсь. Иду к выходу. Нечего мне тут больше делать. А всё равно жду, что окликнет. Глупо, знаю.

Кому надо что-то говорить, или догонять, или…