Философ поднялся.

- Я не спрашиваю тебя, хочешь ли ты отправиться в посольство, - продолжил свою речь мудрец, - я и так знаю ответ.

Ученик едва заметно кивнул.

- Посмотри на это, - Фотий достал из-под мантии древний папирусный лист.

Константин с большой осторожностью взял в руки свиток. На его поверхности были начертаны знаки, отдалённо напоминающие буквы. Философ знал, что это такое. Он держал в руках древнейшую азбуку, созданную когда-то финикийцами.

- По твоему лицу я вижу, что ты узнал эти старые литеры. Но это не просто набор букв. Здесь зашифрован текст, который описывает, как надо жить. Своего рода руководство к действию. Конечно, в те давние времена главным было выжить и уничтожить врага. Жизнь финикийцев тогда не была освещена светом истинной Веры. Поэтому и их тайнопись имеет дикое, бездуховное значение, лишённое божественного смысла. Тем не менее, каждому знаку в этой таблице соответствует определённое слово. И это правильно! Это настолько верно, что не может быть оспорено!

Константин с удивлением посмотрел на учителя. Он не понимал, куда клонит первосвященник. Конечно, он знал, что финикийская азбука – это не только символы, но ещё и перечень слов. И он сам не раз пробовал сложить их в текст, но всегда получалась непонятная чепуха. И хотя греческая азбука напрямую происходит от этих старых знаков, смысл каждой буквы был уже давно утрачен и в новом алфавите не использовался. И вот теперь патриарх неожиданно завёл речь о древних традициях в письме.

- Множество славянских племён являются язычниками и не имеют общей письменности, - пояснил свою мысль старец. – Ты прекрасно владеешь их языком и можешь составить новую азбуку, в основу которой следует положить божественное слово и основные заповеди. Затем, переведя Евангелие на славянский язык, мы сможем объединить разрозненные народы под знаменем Великой Веры. Да и в полемике с мусульманами это будет дополнительным подспорьем. Пусть при дворе кагана увидят, как всё больше языческих племён принимают Христианство.

Патриарх протянул пергамент философу и подвёл его к “плачущей” колонне. Это было место, притягательное и страшное одновременно. Лоб  Константина покрыла испарина. Много людей хотело прикоснуться к гладкой медной поверхности, но мало находилось среди них смельчаков. Существовало поверье: если загадать желание, и при этом колонна “заплачет”, то задуманное сбудется. Если же артефакт останется сухим, то просителя ждёт незавидная судьба.

- Положи руку в нишу! – приказал настоятель.

Ученик послушно вложил ладонь в холодное чрево небольшого отверстия. Он закрыл глаза и стал ждать. Теперь нужно было придумать желание. На мгновение ему привиделась картина – он сидит над книгой, а на её страницах аккуратно выведены как знакомые, так  и неизвестные символы. “Если сейчас ничего не произойдёт, то я обречён”, - мелькнула трусливая мысль.

 Внезапно Константин ощутил, как капли влаги стекают по его руке. Он повернул кисть и сжал в кулак мокрую ладонь. Затем расправил её и снова приложил к намокшей плоскости. Вынув дрожащую конечность из тёмного круга, философ взглянул на первосвященника. Тот улыбался.

Глава 4.

К столику, за которым сидели юноша и яркий карлик, подошла молодая официантка. Надев на лицо дежурную улыбку, она вежливо спросила:

- Что будете заказывать?

- Мне кофе и бутерброд, - ответил студент.

- А мне принесите “Войну и мир”, “Преступление и наказание”, а на десерт “Золотой телёнок”, - продиктовал Серафим.

Поймав на себе взгляд удивлённой девушки, он тряхнул колпаком и сказал:

- Не могу же я питаться одним меню?

Озадаченная официантка отправилась на кухню.