- Ну и это тоже, - не стал спорить довольный Мойша.

- Вот в герои записывать меня не нужно, - возмутился я, - всегда славе и орденам предпочитал наличные.

- Какой кошмар, граф, вы оказывается поддельный герой! -Всплеснула руками молодая виконтесса.

- А еще я наемный убийца и мерзавец.

- Дядюшка, как вы позволяете сидеть за одним столом с вашей семьей всяким проходимцам?- она гордо задрала нос.

Мойша скорбно надул щеки:

- Видишь, дитя, с кем мне приходится иметь дело чтобы твоя тетя ни в чем не нуждалась... вместо того чтобы просто наслаждаться музыкой в опере... кстати, я тут где-то второго тенора видел... - Мойша стремительно покинул нашу компанию.

Я посмотрел на вредную малявку и обратился к ее тете:

- Сударыня, я смотрю у вас племянница уже в матримониальном возрасте.

В глазах девочки мелькнуло беспокойство.

- Да, сударь, ее родители бедны, но мой муж пообещал дать хорошее приданое.

Мы с малявкой одновременно усмехнулись. Иллюзию относительно щедрости Мойши никто не испытывал. Тем более что тот возвращался с довольным видом держа в одной руке кошелек, а в другой сапоги. Видимо снятые с несчастного второго тенора.

Мойша спрятал трофейную обувь и деньги в свой мешок и стал вытирать салфеткой окровавленные руки.

- Герцог, - спросила малявка, округлив глаза. - У вас руки в крови. Вы поранились?

- Это не моя. - Пожал плечами Мойша.

- Фу какая гадость! Вы избили звезду оперы ради презренных денег? - Всплеснула руками взбалмошная девица.

- Я, бить талант? Ни в коем случае! Он просто несколько раз подскользнулся и неудачно упал на мои кулаки. Зато теперь его творческая личность уже не обременена долгами и может целиком посвятить себя творчеству.

У местной знати существуют странная дурость давать всяким проходимцам именующим себя творческими личностями деньги в долг. - Зашептал мне на ухо Мойша. - А затем благородно их прощать. Называется это извращение - Меценатство. Второй тенор тоже почему-то решил что расписка и график выплаты процентов его ни к чему не обязывают. Он мол гений. А с гениев взятки гладки. Пришлось объяснить, как сильно он ошибался.

- Надеюсь ты не переусердствовал, дорогой? - С некоторой тревогой сказала его супруга. - О нас могут пойти дурные толки.

- Толки, Толкиен Джон Рональдович. Угораздило же тебя, профессор, придумать столь несуразную расу. Бил аккуратно, но сильно. По-другому гений просто не понимал. - Проворчал Мойша тихо. А вслух заявил следующее, сияя самой искренней улыбкой до ушей: - Разумеется, дорогая, я был чрезвычайно деликатен. Предпочитал давить на совесть тенора.