Таунсенд вывел “сессну” на взлетно-посадочную полосу тридцать четыре, затем взобрался в кабину и запустил двигатель. Его бойцы тем временем поставили грузовик в хвост самолета, привязали трос к задней скобе, а другой конец – к заднему бамперу грузовика и натянули нейлоновый трос, чтобы он удерживал самолет на месте.
Стоявшему в кабине прибору глобальной спутниковой системы поиска понадобилось всего пятнадцать секунд, чтобы для точности наведения подключиться к достаточному количеству спутников. Он проверил аэронавигационные данные в приборе. План полета включал всего три точки – первоначальная точка взлета примерно в двух милях от отправного конца полосы, место выравнивания самолета над Чесапикским заливом и место назначения: 38-53.917 северной широты и 77-27.312 западной долготы, на высоте примерно две-надцат футов над уровнем моря, то есть географические координаты Овального кабинета в Белом доме в Вашингтоне, округ Колумбия, запрограммированные с возможной погрешностью плюс-минус шесть футов. Убедившись, что блок ГССП обменивается информацией с автопилотом “сессны”, Таунсенд задействовал систему. ГССП тут же ввел в систему первоначальную высоту в тысячу футов и первоначальное вертикальное ускорение в триста футов в минуту. Горизонтальные стабилизаторы “сессны” слегка повернули закрылки вниз, готовые выполнить команды автопилота. Затем Таунсенд вышел из кабины и знаком велел своим бойцам приготовиться к запуску. Он уже начал выжимать рычаг управления, чтобы включить тягу на взлет, и...
Единственный приемник ОВЧ “сессны” вдруг ожил – Таунсенд даже не подозревал, что тот включен:
– Кембридж-ЮНИКОМ, Кембридж-ЮНИКОМ, “Сенека-43-дубль Поппа”, в десяти милях к северо-востоку от аэродрома, прошу информацию о посадке, пожалуйста, перехожу на прием.
Таунсенд и опомниться не успел, как кто-то в аэропорту радировал в ответ:
. – “Сенека-43 Поппа”, Кембридж-ЮНИКОМ, посадочная полоса три-четыре, ветер в пять часов три-один-ноль, высотомер два-девять-десять-восемь, никакого движения не замечено. Сейчас аэропорт закрыт, парковка доступна, но нет ни горючего, ни обслуживания. Прием.
– Вот срань! – выругался Таунсенд, вернув рычаг управления в нейтральное положение, чтобы решить, как быть. – Какого черта он тут делает?
За последние несколько дней, пока его люди следили за оживленной работой в аэропорту, после девяти вечера не было ни одного взлета и ни одной посадки, ни единой. Под угрозу была поставлена вся их миссия, а он еще даже не запустил самолет!
Будто в ответ на свой вопрос Таунсенд услышал:
– Эд, Эд, это Пол, – ответил пилот “Сенеки”. – Да, это всего лишь я. На этот раз я заправился на мысе Мей. По сравнению с прошлой неделей бензин у них подешевел на тринадцать центов. Я уже и пообедал в Уайлдвуде, потому-то и опаздываю. Надеюсь, ассоциация домовладельцев не доставит мне особых неприятностей. Я уж постараюсь, чтобы шума было как можно меньше.
Таунсенд схватил микрофон и радировал, стараясь по возможности скрыть свой британский выговор:
– Контроль движения в зоне аэропорта Кембридж, я “сессна-125-Браво”. Я провожу небольшую проверку двигателя и тормозов в конце полосы тридцать четыре. Через пять минут закончу.
– Послушайте, “сессна-125-Б”, вы что, прогреваете там двигатели? – спросил дежурный на земле. – Вы же знаете, что нельзя гонять двигатели после восьми вечера. Постановление округа.
– Это очень важно, – ответил Таунсенд. – Через минуту я закончу.
– Вы тот, который отбуксировался туда с парусиной на крыльях? – спросил дежурный. – Ассоциация домовладельцев слушает нас на ЮНИКОМе. Они могут позвонить шерифу и пожаловаться. На вашем месте я бы шел спать. И смотрите, не сливайте бензин из баков, округ от этого с ума сходит.
– Поцелуй меня в задницу, – сказал Таунсенд.
Он выключил микрофон, снова выжал рычаг и надежно его закрепил, закрыл боковую дверь кабинки пилота и сделал знак помощнику, чтобы тот убрал парусину с правого крыла...
...и, конечно же, когда сам Таунсенд снял парусину с левого крыла и вернулся к грузовичку, у здания аэропорта замигали красно-синие огоньки – патрульная машина шерифа. К тому времени и двухмоторный “Сенека” тоже уже шел на посадку, ему оставалось две-три минуты. Когда солдаты изготовили к бою свои спрятанные автоматы, Таунсенд отпустил зажим на хвосте “сессны” и самолет понесся по взлетной полосе.
Казалось, “сессна” так и не взлетит. Набирая скорость, она как-то припадала на левое колесо, но легко и быстро неслась по левой стороне полосы, чересчур близко к огням по краю, а оконцовка левого крыла опустилась так низко, что Таунсенд подумал: сейчас самолет перевернется и пойдет кувыркаться. Но в тот миг, когда он решил, что он вот-вот зацепится крылом за грунт, “сессна” взлетела в ночное небо, а крылья выровнялись, пока она грациозно набирала высоту, идя своим курсом. Координаты плана полета ГССП, должно быть, слегка нарушились, и самолет тут же попытался откорректироваться. К счастью, во время разбега он не успел съехать с полосы.
Создавалось впечатление, что патрульная машина норовит поехать по какой-нибудь рулежной дорожке и, возможно, перекрыть ее. Машина направила свой прожектор на самолет, словно шериф пытался разобрать регистрационный номер.