А Нара же была одаренным шаманом: она умела общаться с духами со всех уголков страны. Куда бы Миён ни отправилась, шаманка каждое полнолуние исправно находила ей новых жертв. Полезный помощник.

– Сонбэ?

– Что? – переспросила Миён, возможно слишком резко.

– Будь сегодня осторожна. В эту Сандалгосу[7] многие семьи изгнали злых духов, и они теперь бродят по городу.

– Меня парочкой духов не испугать, – Миён раздраженно поднялась на ноги и снова принялась наворачивать круги.

Вдруг раздался скрип двери, и девушка посмотрела вниз. До нее донеслись звуки смеха и музыки изнутри здания – должно быть, там находился какой-то подпольный клуб.

На улице показался человек. Он был небольшого роста, толстый, а лысая голова выглядела совсем белой под ярким светом луны. Под широким воротником рубашки виднелась татуировка – огромный паук. Мужчина наверняка думал, что так он выглядит круто, но тату лишь старило его.

– Нашла. Я тебе перезвоню, – Миён повесила трубку, спрыгнула с крыши и мягко приземлилась на землю, подняв зловонное облачко пыли.

Мужчина споткнулся; он явно был пьян. Миён следовала за ним по пятам. Девушка вышла из тени, готовясь наброситься на него и убить, но тут мужчина вдруг выронил бутылку соджу[8].

Он посмотрел на разбитое стекло и выругался. Миён поспешно скрылась в темноте, хотя это было необязательно. Неважно, увидит он ее или нет. Все равно не расскажет об этом никому, кроме духов.

Она так задумалась, что не заметила, как мужчина двинулся дальше по узким улочкам, прямиком к центру цивилизации. Девушка выругалась. Слишком долго выжидала.

Еще одно материнское правило: «Убивай в укромных местах». Миён окружили дым и пар, полные запахов кипящего соленого ччигэ[9] и паленого мяса. Над ларьками с едой висели голые лампочки, за светом которых терялись потрескавшиеся стены зданий.

Девушка только переехала сюда, но уже твердо решила: это место ей не по нраву. Она жила в Сеуле прежде – сначала среди головокружительных небоскребов Каннамгу, потом в тени старого дворца рядом с Самчхон-доном[10]. Но этот район нельзя было назвать ни новым, ни историческим. Он просто существовал. В воздухе витали запахи острого токпокки[11] и пряной выпечки, и рот девушки мигом заполнила слюна, даже несмотря на все ее презрение к жирной пище.

Мужчина остановился перед засушенным оджино[12]. Щупальца морского существа переплелись и были такими тонкими, что казалось, прикоснись к ним – и они рассыплются. Твердые и хрупкие одновременно. Миён часто раздумывала над такими противоположностями. Если бы кто-нибудь вырвал ее сердце, оно наверняка было бы похоже на искривленные щупальца этого хрупкого кальмара.

Мужчина отломал одно из восьми щупалец и запихнул его в рот.

– Эй! – воскликнула аджумма[13] из-за прилавка. – А платить вы за это будете?

Похоже, намечался скандал, а Миён совсем не хотелось ждать, пока он утихнет сам собой. Так что она решилась нарушить последнее материнское правило: «Не попадайся никому на глаза во время охоты».

– Аджосси![14] – Миён подхватила мужчину под руку. – Вот вы где!

– Вы его знаете? – Женщина оглядела Миён.

– Конечно. Извините, – девушка протянула продавщице хрустящую оранжевую бумажку. – Сдачи не надо.