— Как-то не по себе становится, когда начинаешь понимать, что тебя готовят в качестве жертвенного агнца.
— Или козла отпущения. Ладно, план действий согласован. Рита, иди, мне нужно поговорить с ним наедине.
— Иду-иду.
— Постой, — резко сказал я. — А мой яд?
— А где доказательства того, что ты проник в город? Останемся при своих, парниша.
Я вытащил из кармана три знака Судьи, которые своровал у Инчи — именно она их делала. За то, что они находились у меня, мне грозила быстрая и мучительная смерть — выдавать их могла только Судья и только тому, кого она судила, и, конечно же, не более одной штуки на руки. После гибели обладателя знака, он возвращался Судье.
— Этого достаточно?
— Где ты их взял? — выдохнул Свей.
— Украл у мастера, который сейчас находится в городе. Помнишь, они вошли самыми первыми — Судья и её приближённые?
— Откуда мне знать, что ты не взял их раньше?
— Оттуда, что взял бы я их раньше, пропажу бы давно обнаружили и меня бы уже за них казнили. Сейчас же, когда они готовятся к бою, у нас есть время, чтобы их использовать.
— Как ты хочешь их использовать? — спросила меня повелительница ядов.
— Сначала гони яд. И я сам выберу, какой захочу.
Шапокляк вывалила на шкуру несколько склянок. Я простёр над ними левую ладонь.
«Комок».
«Нюхаю уже, нюхаю… Хм… мм… ага… да… нет… нет… Положи ладонь ей на лицо, я сам всё сделаю».
«Зачем?»
«Клыки, самый сильный яд у неё в клыках. Вы же спорили на самый сильный яд?»
«Думаешь, она согласится?»
«Ну, убеди её. Мне нужен этот яд, он в разы сильнее нашего».