Он уверовал в то, что надежда есть. Что он обязан помочь (кому вот только). И кто поможет ему? Я? Это обидно, но меня он расценивал лишь как средство для боя, да кампанию в те моменты, когда у него не было равного собеседника. Оскала — тоже. Да, мы, вроде бы, и друзья, но не те, у кого можно попросить помощи, скорее он сам собирался нас защищать. И не доверял он нам, особенно ко мне. Не могу его в этом винить. У меня есть свои чёткие цели — уничтожить того, кто рвёт сосуды, и вернуться к Матери Тьме. Что станет с хозяином после победы над виновником происходящего, мне наплевать. Нет, не совсем так. Если хозяин не погибнет, я буду рад. Если погибнет… ну что ж, не оставаться же с ним до конца жизни? А если уйдёт со мной… даже не знаю. Наверное, это лучший вариант.

Череда кошмаров сменилась воспоминаниями. Мёртвые города. Их хозяин проходил, не глядя по сторонам. Пати игроков, утверждающих, что есть местных можно, ведь они не люди. Их мы перебили за несколько секунд.

Он это забыл. Я помнил. Но в этот раз мне тоже стало тяжело, как и хозяину. Может, мне тоже вычеркнуть это из своей памяти?

В этом-то весь и смысл — забывать зло. Забывать боль. Если помнить всё, можно сойти с ума. Или, что хуже, потерять надежду.

И хозяин её потерял. Он тонул и тянул меня за собой. Вот-вот его должны были оставить силы, и он бы стал неуправляемым чудовищем, желающим лишь мести. Ему стало бы плевать на всех игроков, всех местных. Пусть весь мир погибнет, но он отомстит. За себя и за всех погибших.

Крылья Тени, держащие его над Скверной, рвались. Они не были способны выдержать нас обоих. Но, что хуже всего, я тянул его вниз.

Будь у меня тело, я бы вздохнул, как это часто делал хозяин, когда нужно было сделать что-то неприятное, но необходимое. Лучше умереть сейчас, иначе его безумие поглотит и меня. А это прямой путь к Скверне. Я бы закрыл глаза и расслабился, если б мог. Вместо этого я послал то, что составляло моё тело, во все органы хозяина и попытался отключиться от всего. Уйти в небытие…

И тогда…

… он начал сопротивляться мне. Мы одновременно будто очнулись от тяжелого сна.

Что случилось? Почему появилась эта тяга к жизни?

И тогда его подсознание показало её. Ту мерзость, что причиняла мне боль.

Судья.

Бесстрастный взгляд белёсых глаз. Плотно сжатые бледные губы. И Свет, причиняющий мне боль.

Да, в этот раз мне тоже стало больно. Но её образ, возникший в сознании хозяина, удержал нас где-то у самой границы, которую нельзя было пересекать, а потом вытолкнул вверх.

Мы окончательно очнулись. Рядом сидела утопленница. Я «вгляделся» в неё внимательней, и понял, что она носит моего ребёнка. Моего, Комка, не Безымянного человека, хотя именно он дал семя для его зачатия. Неужели какая-то часть меня тоже в этом участвовала?

Я… я… не могу описать это чувство, потому что я никогда раньше его не испытывал. А если бы испытал раньше, то умер бы.

Но сейчас… сейчас…

Я ушёл в себя в полной растерянности. Нужно изучить происходящее с нами повнимательней.