— Загляни мне в глаза, — сказала она, наконец.

Со всеми предостережениями (вторая обработка светом мне ни к чему, да и умирающая вполне могла выкинуть какой-нибудь фокус) я сделал так, как она попросила.

— Какая же я… дура… — с тихим и жалким смехом проговорила паучиха. — Просто в тебе живёт Тьма, но она не извратила твою сущность. Зачем мне было нападать на тебя? Я же почувствовала энергию Судьи… Я всего лишь дала волю собственной ненависти, наплевав на свой долг…

Я была настоятелем этого храма сорок лет, а ещё пятьдесят до этого — послушницей. Это были прекрасные девяносто лет. Энергия Корда не давала мне состариться и продлевала жизнь, значит, я всё делала правильно и хорошо служила ему. Ко мне приходили сотни людей за советом и помощью, и я помогала каждому.

Наш храм стоял между двумя городами — Светлым Озером и Прохладным Лесом. Боги, какие это были города…

Пока не пришёл Гасп со своим Культом. Я вижу по твоим глазам, что ты многое видел. Но то, что вытворяют оккультисты, когда рядом их глава… Никто не способен на подобную жестокость, никто. Со мной ещё обошлись мягко — отрубили руки и ноги и оставили в утеху для ближайшего приспешника Гаспа, Гниющего. Догадываешься, почему его так называли? Думаю, догадываешься.

Но что они сделали с остальными послушниками… Мои муки должны были длиться вечно, но их пытали и убивали быстро, за несколько дней, от чего они страдали гораздо сильнее меня. Энергия храма была отравлена Гаспом, а после этого он взялся за города. Сейчас вместо маленького Светлого Озера — болота, а большого Прохладного Леса — Лес Костей, самое большое скопление тёмной энергии, которое Гасп приготовил для войны с Кордом. Именно в Лесу Костей меня и держал Гниющий… десятки, наверное, лет…

Но пришёл Корд. Гниющий, этот ублюдок, отравляющий своим существованием жизнь всего этого мира, умудрился сбежать. Но Гасп не ушёл, нет. Я своими глазами видела, как Корд выдирал из Гаспа куски чужой плоти, как тот выл от нестерпимой боли, как его собственная осквернённая плоть дымится, сгорая в Свете…

Что было дальше с Гаспом, я не помню, но помню, как ко мне пришёл Корд. Сказал, что вычеркнет все эти годы из моей памяти, восстановит мне моё тело… Но я хотела другого. Я попросила оставить меня такой, какая я есть, какой меня сделали годы мук в плену у Гаспа и Гниющего. Но ещё я попросила эту силу. Я и останки других послушников храма стали охранять тропу к Лесу Костей, чтобы гасповские выродки не могли к нему проникнуть и начать выкачивать энергию из хранилища. Они, конечно, пытались, но те, у кого не хватает силы, меня не интересовали, а уж тех, у кого хватает, я останавливала и пожирала…

Но я проиграла… Не знаю, хорошо ли или плохо то, что ты идёшь туда. Надеюсь, что Лес тебя всё же сломает, и ты погибнешь. Если же ты сумеешь завладеть источником… Тогда ты не зря избавил меня от всех этих мук.

А теперь… убей меня…

Я приблизился к паучихе и один чётким ударом отсёк её голову от тела. Потом долго бродил по развалинам, пока не нашёл какую-то полуистлевшую тряпку, которой хватило на саван.

Копать яму руками и ножом было долго и муторно, но что эти мои усилия по сравнению с десятками лет постоянных мучений?

Когда я вернулся к нашему с Синеглазкой биваку, утопленница уже мирно посапывала, подложив ладони под щёку. Я на миг испытал острое желание, но подавил его. Просто Злоба искала выход.

Так много моментов, когда я её подавливал. Но уже скоро, через пару месяцев, я дам ей волю. И тогда они заплатят, заплатят все — Властелины, их ставленник, Игрок… Все ублюдки, из-за которых сила Гаспа проснулась.

Комок пробормотал во сне, что хочет к маме.

Сам того не заметив, я заснул. И мне опять снились кошмары.