[1] - Полуночь - здесь север.
[2] - Бродники - здесь в значении разбойников, вольных людей, не подчиняющихся ничьей власти.
[3] - Поганые - не христиане, язычники.
[4] - Жито - зерно.
4.
Вот и дивы! Коренастые меловые столбы нависли над закованной льдом Тихой Сосной - великаны, тянущие седые головы к небу, но вросшие ногами в округлую гору. Чудо, созданное ветрами там, где лес и степь кланяются друг другу.
- И впрямь, диво! - восхитился Вьюн, запрокидывая голову.
- Да, у нас красиво, - с гордостью, расправляя плечи, подтвердил Афанасий.
- А где ж монастырь? - Демьян, как ни старался, не мог разглядеть следов пребывания здесь человека, кругом был только снег, да серый мел.
- Так это карабкаться надо, - Афоня показал куда-то вверх за дивами.
- Как же вас бродники углядели? - удивился Олексич, - Отсюда ж невидно.
- По следам, - вздохнул послушник, - к реке за водой спускались. Это сейчас после метели все запорошило.
Оставив внизу лошадей на дозорных, ольговцы следом за Афанасием начали подниматься в гору. Склон на вид пологий на деле оказался довольно крутым, но привычный к подъемам и подгоняемый радостью смешанной с тревогой, послушник летел наверх, заставляя спутников тоже задыхаясь ускорять шаг. Обогнув чреду див, они увидели черную дыру пещеры. Вход был невелик, и чтобы войти, следовало низко наклониться выбитой прямо в стене меловой иконе Успения Пресвятой Богородицы.
- Это я, Афанасий! - еще издали радостно закричал отрок.
Из пещеры выглянула седая голова.
- Афонюшка, Афонюшка наш вернулся! - раздался счастливый крик. Сухой и длинный старец в потертой рясе кинулся обнимать парнишку. Потом растерянно посмотрел на воев.
- Не бойтесь, это куряне в Воронож едут, меня от смерти спасли, - поспешил успокоить инока Афоня.
Из пещеры вышли еще три старца, тоже худощавые, убеленные сединами, но еще крепкие. Афанасий упал перед одним из них на колени. Это и был игумен Стефан. Через обветренное, изрезанное морщинами лицо, пролегла красная полоса - след от разбойной плети. Настоятель ласково потрепал парня по соломенным волосам, глаза его внимательно смотрели на Демьяна.
Боярин быстро поклонился, снимая шапку.
- Так куряне, стало быть? - прищуриваясь, спросил старец.