Понял ли он подлинный смысл того, что содержалось в ней в скрытом виде? Соотнес ли он с собой сюжеты, касающиеся существа жертвоприношений, в частности убиение Быка?
Известно, что Фрейд дважды терял сознание в присутствии Юнга, когда тот рассказывал о болотных трупах, а также спорил с ним по поводу действий фараона Аменхотепа IV, пытавшегося, по мнению основателя психоанализа, стереть память о своем отце. В обоих случаях он воспринимал происходящее через призму отцеубийства.
Кроме того, в одном из писем 1910 года в ответ на юнговское истолкование мифологического и митраического материала Фрейд дал иную интерпретацию умерщвления Быка, которая была осуществлена им с позиций мифологической проекции вытеснения сексуальности, а не с точки зрения добровольного и вынужденного самопожертвования, как полагал швейцарский психиатр.
Можно предположить, что Фрейду не составляло труда понять смысл соответствующих рассуждений Юнга о жертвоприношении. Однако, следуя, видимо, негласно принятым ими обоими правилам интеллектуальной игры, он ничего не сказал об этом ни автору «Метаморфоз и символов либидо», ни другим психоаналитикам.
Если до публикации швейцарским психиатром второй части книги он лишь выразил тревогу по поводу того, что тот может исчезнуть «в клубах религиозно-либидозного тумана», то, прочитав вторую ее часть, в письме Юнгу от 14 ноября 1912 года он лишь сухо заметил:
«С нетерпением жду оттиска ваших лекций, так как из вашей большой работы о либидо, которая очень понравилась мне в частностях, но не понравилась в целом, я при всем желании так и не мог получить представления о характере ваших новшеств».
Судя по всему, Фрейд не хотел давать содержательный критический разбор работы Юнга о либидо. Подобная позиция была обусловлена следующими обстоятельствами.
Во-первых, в предшествующем письме швейцарский психиатр написал о неких новшествах, введенных им при чтении лекций в университете Фордхэма (Нью-Йорк, США), в которых им был дан критический обзор развития психоаналитической теории, и, следовательно, Фрейд хотел разобраться в них, прежде чем выносить окончательный вердикт в отношении юнговских новаций.
Во-вторых, выражая надежду на то, что основатель психоанализа согласится с его некоторыми нововведениями, Юнг заверил его в своем нежелании отдаляться от него, разрывать личные отношения, и поэтому Фрейд не счел возможным обострять и без того непростую ситуацию.
Несмотря на внутреннюю готовность принести в жертву своего духовного отца, нашедшую отражение в его работе «Метаморфозы и символы либидо», личные встречи с основателем психоанализа чаще всего сопровождались тем, что Юнг попадал под его влияние, а идея жертвенности отступала на задний план перед возможностью их дальнейшего сотрудничества.
Показательной в этом отношении была их встреча в Мюнхене, после которой швейцарский психиатр писал Фрейду, что он коренным образом изменил свою позицию. Еще раз заверяя его в том, что в личном плане он не отречется от основателя психоанализа, Юнг писал:
«Простите, пожалуйста, мои заблуждения, которые я не хочу ни объяснять, ни оправдывать».
Но вдали от Фрейда личные обиды сына на духовного отца и его стремление к обретению независимости давали знать о себе. Стоило только основателю психоанализа высказать критические замечания в его адрес, как тут же Юнг высказал обиду на то, что тот сильно недооценил его труд о либидо.
Судя по переписке между ними в декабре 1912 года, на протяжении одного месяца после мюнхенской встречи отношения между Юнгом и Фрейдом настолько обострились, а тональность писем первого стала столь взрывоопасной, что создается впечатление, будто сын вынуждал своего духовного отца самому осуществить жертвоприношение.
После того как в своем письме от 18 декабря 1912 года Юнг заявил, что техника обращения основателя психоанализа с его учениками и пациентами ошибочна, но никому не приходит в голову «дернуть пророка за бороду», Фрейду не оставалось ничего другого, как в ответном письме от 3 января 1913 года предложить прекратить личные отношения между ними.
Швейцарский психиатр тут же подхватил это предложение, написав, что он «подчиняется» желанию основателя психоанализа разорвать личные отношения. Примечательно, что уже в переполнившем чашу терпения Фрейда письме от 18 декабря 1912 года Юнг символически убил своего духовного, возвышающегося над ним отца, назвав его братом.
Нарциссическая кошка
Однажды в кабинет Фрейда через окно пробралась кошка. Основатель психоанализа был напуган, поскольку в его кабинете находилась дорогая для него коллекция древностей и он имел все основания опасаться за их сохранность, поскольку своими неосторожными движениями кошка могла не только нарушить установленный порядок, но и нанести определенный ущерб.
В его кабинете находилось более сотни различных статуэток египетского и греческого происхождения. Имелись деревянные, глиняные и мраморные изображения различных богов и богинь, включая Гора, Осириса, Пана, Нейт, Силену. Стояли различные фигурки Будды, Эдипа, Сфинкс. На письменном столе стоял барельеф из египетской гробницы. Полки были заставлены вазами и различными предметами, найденными при археологических раскопках. Словом, внезапно появившаяся в кабинете Фрейда кошка действительно могла нанести невосполнимый ущерб его коллекции древностей.
К тому же Фрейд не испытывал восторга от домашних животных. На протяжении многих лет у него не было ни кошек, ни собак. И только позднее у Фрейда появился живой интерес к собакам.