— Но вот он — мой сын, — молодая женщина выглянула из-за его плеча и посмотрела на Генри, лицо того, равно как и лицо его отца, вытянулось от недоумения, но они тут же принялись вновь махать Портер, сопровождая это действие громкими криками.

— Твой сын в Дуате, — Анубис встряхнул девушку и заставил взглянуть на себя, — я не могу тебя заставить… жить, но и не могу оставить умирать, здесь ты не обретёшь желаемое.

Линда вновь сделала попытку вырваться из его стальных объятий, но он снова не дал.

— Свобода, мать его, воли, — прошипела девушка, если бы гнев мог убивать, то Анубиса бы уже тут давно не было.

— Свобода — да, но это не она, это твои иллюзии, ящерица питается ими, Бахити, — Инпу встряхнул её уже более ощутимо. — Всё то, что ты сейчас видишь, — всего лишь морок чудовища Небетхет, которому ты разрешила заглянуть в себя, ты дала волю чувствам, оно нашло лазейку. Да, у тебя есть твоя свобода воли, только вот как ты воспользуешься ею: умрёшь, сожранная песками владений моей матери, или выживешь и продолжишь поиски? Ведь осталось всего ничего, до полей Иалу рукой подать.

Линда ощутила, как по щекам покатились горячие слёзы. Иллюзии заманчивы, они опасны своей лёгкостью, особенно для тех, кто хотел быть ими обманутым. Она вновь взглянула на Генри и Баррета, те подбежали ближе и теперь на все голоса звали её с собой, почему-то не заходя за ту линию, что очертил Бог Смерти.

Она на миг прикрыла глаза, судорожно вздохнув, а уже открыв их, безэмоционально произнесла:

— Мне нужно уладить свои дела, я не пойду с вами.

Генри и Баррет, не сговариваясь, вновь рванули к Линде, при этом злобно зашипев, их лица исказились, вытянулись и почернели. Реальность вокруг стала тёмной, лопнув, как старая киноплёнка от жара огня. Портер вновь ощутила сухой воздух владений Нефтиды. Половина её тела находилась в пасти гигантской ящерицы, той, что обманом хотела заманить в своё чрево учёную. Чудовище пыталось засосать Бахити в себя. Она подняла голову и упёрлась взглядом в глаза Анубиса, он мёртвой хваткой вцепился в её руки, так и не дав ящерице поглотить её.

— Инпу… — прошептала Линда растерянно, затем, собравшись, не отрываясь от лицезрения его лица, продолжила, — господин Запада, Великий Тёмный, спаси свою Жрицу… — она заметила, что лёгкая усмешка, как лёгкая рябь на воде, задела его чувственные губы.

Анубис почувствовал, как тело девушки поддалось, выскользнув из безобразного рта гигантского пресмыкающегося. Оно в бессильной ярости заверещало, но приблизиться к богу и его жрице не осмелилось.

— Моя… она принадлежит пескам Нефтиды… — орало оно и брызгало горячей слюной вокруг.

— Ты не имеешь власти над нами, — спокойно и твёрдо произнёс Инпу и, сомкнув запястья с легковесными золотыми браслетами на них, бесстрастно взирал на чудовище, вдруг закорчившееся и в мгновение ока разорвавшееся на два больших куска.

Линда отскочила от упавшей туши, но та успела всё же окатить её волной густой крови, досталось и Анубису.

— До полей рукой подать, там нас примут как дорогих гостей, — заверил её Инпу.

Девушка оглядела себя, с отвращением вздохнув, затем, махнув рукой в сторону ветхих ворот, скептично хмыкнув, мрачно произнесла:

— Это похоже больше на ад, чем рай.

Анубис резко повернул голову, и Линда заметила, как напряглись узлы его мышц на плечах и предплечьях, а костяшки пальцев, сжавших оружие, побелели. Он выглядел крайне удивлённым и растерянно двинулся в сторону огромных, обветшалых врат. Они прошли в пустое раскуроченное поле. Дышалось здесь намного легче, чем во владениях Небетхет. Но погибшие спелые колосья на хаотично разбросанных крупных комьях земли, как будто взрыхлённой гигантскими боронами, вселяли ужас. Тут совсем недавно что-то произошло, нечто страшное. Бог втянул ноздрями прелый воздух свежевывороченной земли и решительным шагом вернулся обратно к воротам.

— Что случилось? — обеспокоенно спросила девушка и с тревогой вгляделась в вытянувшееся, побелевшее лицо Инпу.

— Полей больше нет, — произнёс он, и, словно обезумев, рванул порыв жаркого ветра, разнеся его слова по округе эхом в замкнутом пространстве.