Лу закончила выводить строку и подняла глаза от книги.

— Конечно нет. Тем более, если это поможет делу, — пожала плечами богиня и вернулась к работе. — Если ты не заметил, Антон, я не дура и понимаю, что нам понадобится любая помощь. Тем более, если это будет помощь одного из Семи.

Девушка бросила письмо и откинулась на спинку стула, внимательно глядя мне в глаза.

— Ты тут уже больше месяца, а все, чего мы добились — переписывание амбарных книг в управе. Я поверила тебе, Антон, но понимаю, что шансы на успех крайне невелики.

Лу чуть недовольно поджала губы, и я приготовился ощутить давление магического ошейника, но ничего не произошло.

— Ты был прав, когда говорил о том, кто я есть, — нехотя продолжила девушка.

Я мысленно присвистнул. Чтобы гордая пятисотлетняя богиня, которая за день могла не сказать мне ни слова, признала мою правоту относительно ее сути — это прям что-то из категории «очевидное-невероятное». Предложил бы мне кто неделю назад пари на эту тему и дал выбор, на что ставить: на то, что моим миром управляют рептилоиды с Нибиру, или что Лу вслух признает мою правоту, я бы не глядя зарядил все, что есть, на рептилоидов.

— Мне нужен храм, алтарь и добрые дела. Ты не воин, трофеев добыть не сможешь, как и награду от какого-нибудь короля или императора. Так что надо просто заработать денег и построить его самим. А там, может, и получится найти мне нового жреца, — продолжила богиня.

— То есть это наш план-капкан?

— План… что? Ну, да. Так я вижу наш путь, Антон. Поэтому я тут, с тобой. Зарабатываю себе на новый храм, — Лу невесело улыбнулась, глянув на амбарную книгу перед собой, и сейчас была как никогда похожа на обычного человека.

Отогнав от себя ненужные и в даже опасные для своего здоровья образы, которые появились, пока я смотрел на Лу — может, эта чертовка читает мои мысли, да просто виду не подает— я отвел взгляд от богини и вернулся к работе.

По возвращению домой мы нашли заплаканную Зору. Оказалось, сегодня к ней приходил муж сестры, опять взять в долг. На этот раз женщина отказала, потому что они и так уже должны были пять золотых, которые надергали у нее за последние пару лет. В ответ, по рассказам Илия, зять ей знатно нахамил: «тощая вобла» и «бесплодная дура» — было самым ласковым из его слов.

Что делать, было категорически непонятно. Как-то утешать полузнакомую женщину сложно, тем более, я не до конца понимал ее отношения с сестрой и ее семьей. Но и оставлять все, как есть, я считал недопустимым.

Решение пришло, откуда не ждали. В дом вошел уже знакомый нам кузнец Ирвинг, который работал в мастерской неподалеку и постоянно помогал вдове с ее котлами, печью и прочим металлом, который она активно использовала в своей работе. Плату он брал чисто символическую, обычно напрашиваясь на ужин, так что только слепой бы не заметил, чего он протоптал дорогу в дом одинокой женщины.

Ирвинг был старше Зоры. На вид я бы дал ему лет сорок пять, а, может уже и пятьдесят. Седина в волосах и бороде почти наполовину закончила свою работу по перекраске мужчины в старцы, но сам Ирвинг был еще крепким и сильным мужчиной. Невысокого роста, почти на полголовы ниже Зоры, которая была достаточно высокой и могла прямо смотреть мне в глаза, кузнец казался почти квадратным. Впрочем, при его работе это было неудивительно. При этом Ирвинг был крайне молчалив и скуп на эмоции, и дело заключалось не в посторонних — даже когда он оставался с Зорой наедине, он просто молча продолжал работать, односложно отвечая на любые вопросы женщины.

Двух младших дочерей Ирвинг выдал замуж, а старший сын, которого он обучал своему ремеслу, перебрался в село жены и стал работать там с местным старым мастером, что в перспективе, при должном усердии, позволит занять ему со временем весьма уважаемое место главного сельского кузнеца. Жена же Ирвинга давно умерла, и как минимум последние десять лет он ходил вдовцом.

Собственно, когда кузнец вошел в дом, то застал классическую сцену «не ждали»: заплаканная Зора у печи, Илий на лавке за столом, чуть окосевший и довольный от недавно выпитой в кабаке кружки пива, и я, стоящий посреди комнаты. Лу была у себя, решила полежать после целого дня, проведенного согнувшись за письмом.

На мыслительный процесс и оценку диспозиции у Ирвинга ушло поразительно мало времени, и он сразу же направился в мою сторону, как к потенциальному обидчику женщины. Ну а что. Пьяный старик за лавкой, заплаканная Зора, которая хлопочет над ужином и я, весь такой красивый стою, хмурый и в думах.

Схватки с кузнецом я бы точно не пережил, так что сориентировался быстро и успел сказать два слова, пока кузнец закатывал рукава рубахи и готовился одним ударом выбить дух из моего бренного тела.

— Зять приходил, — голос дрогнул и конец фразы я совершенно немужественно запищал.