Пришло время перемен. Вокруг все было непонятно, тревожно, мыслящие люди стали искать какой-то выход из духовного тупика, в который попали наши души. Люди стали тянуться к вере, искать то, что нам так недоставало. Рядом со мной, волею судеб и по Божиему промыслу, оказался близкий человек, который помог мне потихоньку выйти из этого тупика. Это был сын владыки Константина. Мы с дочерью и внуком крестились в 1989 году, стали посещать церковь. Православной литературы было очень мало, по крупицам мы находили так необходимую нам духовную литературу.

Каждый раз, когда я с мужем приезжала к владыке Константину, я составляла большой вопросник того, о чем мне надо спросить владыку. И вот мы входим, радость встречи и тут же владыка протягивает мне маленькую книжечку. Я понимаю, что надо оставить сына с отцом поговорить наедине, беру книжечку и ухожу в другую комнату. Читаю книгу и нахожу там все ответы на мои вопросы. Сначала я не понимала всей глубины прозорливости владыки Константина, думала, что возьму любую православную книгу, которых у него было много, и сразу там найду ответы на все интересующие меня вопросы. Но только со временем я поняла, что владыка чувствовал нашу духовную потребность, он читает это в наших душах, мы для него открытая книга. И поэтому владыка заранее подготавливает нам литературу. Он очень многим при встрече дарил православную литературу. Особенно часто он дарил «Акафист Блаженной Ксении Петербургской», которую глубоко почитал.

Когда возникли дебаты в нашем обществе о прославлении царской семьи и было очень много негативных высказываний, я была в большом сомнении, где же правда, как относиться к прославлению царской семьи. В голове четко сидели все негативные сведения, полученные в школе, но вместе с тем было глубокое доверие позиции нашей Церкви. Приезжаем в Брест, я кидаюсь к владыке с этим вопросом. Он идет в свою комнату, выходит и протягивает мне «Акафист царю и великомученику Николаю» (это был предварительный вариант). Все, больше никаких слов не было сказано, мне все стало ясно. После этого я уверенно отстаивала в нашем окружении необходимость канонизации царской семьи.

Когда владыка Константин служил, кафедральный собор был переполнен людьми так, что я даже не могла руку поднять, чтобы перекреститься. Я это воспринимала как обычное явление, потом только поняла, как верующие ценили службы, которые возглавлял владыка Константин.

В течение многих, многих лет я страдала от головной боли. Приступы были очень тяжелые, иногда я лежала в темной комнате по нескольку дней, никого не хотелось видеть, лекарства мне не помогали. И вот, как только я приезжала к владыке, он постоянно достаточно сильно похлопывал меня по голове. Мне даже иногда было неловко. Вдруг я заметила, что после возвращения домой, у меня перестала болеть голова. Оказывается, способность владыки исцелять от головной боли, уже давно была замечена многими прихожанами, особенно женщинами.

Помню, мы ждем выхода владыки после службы в Свято-Николаевской Братской церкви (женщины, конечно, в первых рядах), а владыка Константин идет, каждому улыбнется и положит руку на голову. Вдруг я слышу стон женщины за моей спиной: «И меня и меня пропустите, и мне руку на голову!!!». Я пропустила женщину, у нее было такое выражение лица, как будто она прорывается к великому лекарю. А красивые, легкие руки владыки ложились на головы, не пропуская никого из желающих получить исцеление. И все делалось им так заботливо, с такой любовью к людям.

К владыке постоянно шел народ, иногда они просто прорывались к нему в комнату, чтобы побеседовать. Часто подходили, когда он сидел у дома на скамеечке и отдыхал. Он никому не отказывал, со всеми был добр и отзывчив.

Очень запомнились одни посетители. Пришли две женщины, молодая женщина (мать ребенка) и очень грузная пожилая женщина (бабушка ребенка). Оказывается, их только что родившийся ребенок, находится в реанимации, надежды на выздоровление врачи не дают. И у этих женщин была только одна просьба к владыке: разрешить крестить ребенка в реанимационной палате. Пожилая женщина упала на колени перед владыкой и просила его об этом. А владыка весь подобрался и, как главнокомандующий на фронте, стал отдавать распоряжения, чтобы пропустили священника в реанимационную палату и ребенка немедленно крестили. У просительниц стали такие спокойные лица, когда они уходили. Меня их спокойствие особенно потрясло!

Мы из СПб часто обращались к владыке с просьбой помолиться о ком-то из наших знакомых, излагали ему суть проблемы. Он никогда не отказывал в наших просьбах, внимательно выслушивал, а потом, если мы забывали ему сообщить о состоянии дел, спрашивал: «Как дела у такого-то». Почти всегда был положительный ответ. Так что мы вскоре стали бюро по просьбам о молитвах владыки за своих близких. А у людей вокруг было столько горя…

Однажды, до начала войны в Югославии, я зашла в комнату, где владыка работал с корреспонденцией. Он сидел за столом в глубокой задумчивости, рука с письмом была печально опущена вниз. Я с испугом спросила у него, что случилось. Он рассказал, что пришло письмо из Югославии, и протянул мне письмо. Я прочла и спросила: «Так это война?». Владыка горестно утвердительно кивнул головой. А в нашей печати сообщали, что все тихо и спокойно в Югославии. Прошло время, я вспомнила это, когда стали бомбить Югославию, когда по ТV мы увидели людей, стоящих на мосту взявшись за руки, а на них сбрасывали бомбы. Наша страна их не защитила и какие боль и стыд мы, православные, испытывали от этого. С свое время владыка подарил мне книгу «Голоса Сербии» Ивана Прийма, где очевидцами были описаны события в Югославии, особенно страшно было читать о тех страданиях, которые перенес сербский народ в годы Второй мировой войны.

Вокруг владыки постоянно кипели какие-то страсти. Ему было, по моему мнению, трудновато со своим священническим окружением. Многие из них постоянно добивались от него нужных лично для них распоряжений, им казалось, что только они одни знают, как правильно поступить и как руководить епархией. А он все терпел молча и молился…

Очень запомнился один эпизод. После пасхальной службы мы вернулись домой уже часов в 5–6 утра, сели за пасхальный стол, все было празднично и торжественно. После пасхальной трапезы стали укладывать владыку спать, ноги у него были опухшие, он очень устал. Мы вышли проводить гостей, а возвращаясь, увидели несколько женщин у дверей. Было часом 7 утра. Они рассказали, что обошли уже несколько храмов, везде не смогли освятить куличи, так как все священники после ночной пасхальной службы уехали домой. Накануне во всех храмах было объявлено, что освещать куличи будут с утра и до вечера в субботу. Оказалось, что прихожане не успели по каким-то причинам освятить куличи и решили прийти к владыке за тем, чтобы он дал распоряжение кому-нибудь из священников помочь им.

Андрей пошел к отцу спросить, что же делать. Владыка молча лежал несколько минут, потом сказал, чтобы помогли ему спустить ноги на пол и одеться. Никакие наши возражения он просто не слушал. Он взял молитвенник, святую воду и с сыном пошел освящать людям куличи. Радость прихожан было неописуемой, поток людей не иссякал. Шло время, уже было около 11 часов утра, когда владыка и Андрей пришли домой. Владыка торжественно передал мне, как хозяйке, заработанные небольшие деньги. Он даже помолодел, мне он показался тем приходским священником, который безропотно окормлял свою паству в течение многих лет своей долгой священнической жизни. Муж рассказал, что он много раз просил отца идти домой, а он с улыбкой ему отвечал: «А смирение сынок… Вот бежит офицер, надо и ему помочь. Ведь это военный!!!». Владыка провел на ногах более 12 часов, а на лице у него была пасхальная радость. Глядя на него и мы взбодрились.

Владыка у нас в гостях в Ленинграде

Владыка много раз приезжал к нам в Ленинград, чтобы поклониться и помолиться Святой Блаженной Ксении Петербургской, Св.Иоанну Кронштадтскому, побывать в других святых местах нашего города, встретиться с людьми. Многие наши знакомые очень хотели с ним пообщаться. Мы старались приглашать к себе домой близких друзей и знакомых, а моя сестра часто приводила многих своих коллег по работе на вокзал, встречать или провожать владыку. Он всех радостно благословлял. Спрашивал их имена, после чего немного задумывался, глядя в землю. После встречи с ним многие из них крестились.

Во владыке я увидела те черты характера, которых не было ни у кого из окружающих меня людей. Для меня он стал воплощением христианского смирения, образцом всеобъемлющей любви, как по заповеди: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» (Мк. XII:31), отцовской любви к нам, таким слепым и несмышлёным, продирающимся к вере к Богу сквозь дебри нашего коммунистического воспитания. Но вместе с тем, он был тверд и строг к отступникам от веры.

Я оказалась счастливым человеком, узнав владыку Константина. Он одним своим присутствием менял людей, он нам, новоначальным, показывал каким должен быть православный человек в простой, обыденной жизни; показал, что такое жить по заповеди «Да любите друг друга» (Ин.15:12). Его смирение удивляло. Владыка очень много молился, молился за нас неразумных. В свободное время мы всегда видели его сидящим на диване с православной книгой в руках.

Мы кругом видели так много нечестного, видели двоедушие власти. Нам так хотелось изменений, ведь душа уже чувствовала всю ложь окружающей нас жизни. Нам нужны были примеры, маяки, «указавшие нам свет».

В минуту отчаяния в годы «перестройки», в весьма непростой период истории нашей страны, когда казалось, что наша страна рушится, кругом ложь, произвол, хаос, несправедливость и разгул самых низменных страстей, мы услышали голос митрополита Иоанна (Снычева), который призывал нас верить и надеяться в будущее нашей великой России.

«Сегодня Россия на краю гибели – это факт уже не требует каких-либо специальных доказательств. Разоренная, расчлененная, одурманенная лживой пропагандой, ошельмованная глумливой сворой русофобствующих борзописцев, она невероятным напряжением всех своих сил еще удерживается над бездной, еще дышит, живет, еще ждет нашей помощи. Дождется ли? Или вслед за разрушением государственности столь же свирепо и беспощадно будет растоптана и русская духовность, чтобы уже навсегда, окончательно и бесповоротно лишить нас возможности подняться с колен, возродиться, воскреснуть, ожить?»