– И что же? – растерянно уточнил комендант.

– Ваше отношение доброе и помощь в делах моих. А деньги… деньги – тлен. Я на прокорм своих башибузуков в месяц больше трачу. Даст бог, скоро поеду им коней закупать. Вот это траты будут. А сие, – он кивнул на комнату, где переодевалась для очередной примерки сестра коменданта, – мелочи. Да и откровенно сказать, мне и самому нравится добрым людям помочь, – чуть улыбнувшись, признался Елисей. – Только одного в толк не возьму. Вам же вроде полагается отдельная плата за пошив мундира, или я не знаю чего.

– А сам как думаешь? – грустно усмехнулся комендант. – Если уж эти твари тыловые за продукты для гарнизона «барашка» требуют, то что про остальное довольствие вспоминать?

– Понятно, – скривился Елисей. – Вот и еще один повод с господином Тимофеевым поговорить серьезно.

– Попробуй, – безнадежно махнул комендант рукой. – А деньги я тебе все одно возвращать стану. Не все сразу, конечно. Но стану.

– Как сами решите, Алексей Захарович, – отмахнулся Елисей.

Из своей комнаты выпорхнула сестра штабс-капитана и, стремительно обернувшись вокруг своей оси, со счастливым смехом прощебетала:

– Алешенька, взгляни! Это просто прелесть! Милый братец, я и не ожидала, что ты сможешь устроить нечто подобное. Спасибо тебе, дорогой. Я и сказать не могу, как счастлива!

Она павой проплыла по комнате, демонстрируя им наряд и украшения, после чего, рассмеявшись, словно девчонка, скрылась в своей комнате. Глядя на закрывшуюся дверь, комендант невольно расплылся в улыбке, а Елисей, подобравшись поближе, тихо проговорил, кивая на дверь:

– Разве оно того не стоило?

– Еще как, – продолжая улыбаться, кивнул комендант. – Знаешь, я ее такой счастливой не видел со дня рождения племянницы. Помню, я тогда в отпуске был, а ей рожать приспичило. Мы с ее мужем волнуемся, все полы истоптали, пока доктор наверху был. А потом, когда позвали, заходим, а она лежит, бледная, усталая, но от счастья аж светится.

Внимательно слушая его сумбурный рассказ, Елисей вдруг заметил, как на глазах этого сурового, много повидавшего боевого офицера появились слезы. Сделав вид, что ничего не замечает, парень понимающе кивнул и отошел к окну.

– Спаси Христос, Елисей, – взяв себя в руки, тихо поблагодарил комендант.

– Не на чем, Алексей Захарович. Я добро помню. Не позволь вы сироте в крепости остаться, кто знает, чем бы моя жизнь обернулась, – вздохнул в ответ парень.

Оставив родственников заниматься своими делами, он отправился к Митричу. Кузнец, едва увидев парня, тут же передал все дела дочери и, жестом позвав его за собой, направился в свою святая святых, мастерскую. Старательно закрыв за парнем дверь, кузнец достал из угла нечто, аккуратно завернутое в дерюгу, и, выложив предмет на стол, прогудел, пряча улыбку в бороде:

– Проверяй.

Удивленно хмыкнув, парень быстро развернул ткань и, увидев содержимое, растерянно ахнул. Перед ним лежала нарезная, самозарядная магазинная винтовка, калибра примерно девять миллиметров.

– Сделал! – оглаживая ладонью оружие, восхищенно проговорил парень. – Все-таки сделал, старый черт! Цены твоим рукам нет, Митрич. А стреляет как?

– Три сотни выстрелов пружины держат. Потом менять надо, – вздохнул кузнец, удрученно разведя руками. – Никак не могу подходящий сплав найти.

– Господь с тобой, Митрич. Три сотни уже немало. Лиха беда начало, – поспешил приободрить его Елисей, прижимая винтовку к груди, словно ребенка.