Вера Иисуса

Иисус отличался возвышенной и беззаветной верой в Бога. Ему приходилось испытывать обычные превратности смертного существования, но в религиозном смысле он никогда не сомневался в бесспорности Божьей опеки и водительства. Эта вера была продолжением его проницательности, порожденной деятельностью божественного духовного присутствия — его внутреннего Настройщика. Вера Иисуса не была ни традиционной, ни чисто интеллектуальной; она являлась совершенно индивидуальной и сугубо духовной.

В представлении Иисуса-человека Бог являлся святым, справедливым и великим, равно как истинным, прекрасным и добродетельным. Все атрибуты божественности сосредоточились в его сознании как «воля Отца небесного». Бог Иисуса являлся одновременно «Святым Израиля» и «живым и любящим Отцом небесным». Иисус не был первым, кто представлял Бога Отцом, однако он возвысил и развил эту идею, превратив ее в возвышенный опыт благодаря новому раскрытию Бога и возвещению того, что каждое смертное создание есть дитя этого Отца любви, сын Божий.

Иисус не цеплялся за веру в Бога так, как это делала бы душа, борющаяся со вселенной и сцепившаяся в смертельной схватке с враждебным и порочным миром; не прибегал он к вере и в качестве одного только утешения в трудную минуту или убежища в момент подступающего отчаяния; вера не являлась всего лишь иллюзией, компенсирующей суровые реальности и горести жизни. Несмотря на все трудности и временные противоречия смертного существования, он испытывал покой, порождаемый высшим и полным доверием к Богу, и ощущал колоссальный восторг жизни, проходившей, благодаря этой вере, в постоянном общении с его небесным Отцом. И эта победоносная вера являлась живым опытом и подлинным духовным свершением. Великий вклад Иисуса в ценности человеческого опыта заключался не в том, что он раскрыл так много новых идей о небесном Отце, а в том, что он столь замечательно и по-человечески продемонстрировал новый, более высокий тип живой веры в Бога. Никогда, ни в одном мире этой вселенной Бог не превращался в жизни смертного в такую живую реальность, какой он стал в человеческом опыте Иисуса Назарянина.

В жизни Учителя на Земле этот и остальные миры локального творения открывают новый, более высокий тип религии, основанной на личных духовных отношениях с Всеобщим Отцом и полностью подтверждаемой высшим авторитетом — подлинным личным опытом. Эта живая вера Иисуса выходила за рамки интеллектуальной рефлексии и не являлась мистическим созерцанием.

Теология способна закреплять, формулировать, определять и догматизировать веру, но в человеческой жизни Иисуса вера была личной, живой, самобытной, непосредственной и чисто духовной. Эта вера являлась не благоговением перед традициями или чисто рациональным вероучением, за которое он держался как за священный символ веры, а возвышенным опытом и глубоким убеждением, которое прочно владело им. Его вера была столь реальной и всеохватной, что она полностью отметала любые духовные сомнения и решительно пресекала каждое противоречащее ей желание. Ничто не могло оторвать его от этой духовной опоры — пламенной, возвышенной и несгибаемой веры. Несмотря на кажущееся поражение, томимый разочарованием и усиливавшимся отчаянием, он оставался спокойным перед Богом, лишенным страха, прекрасно понимающим свою духовную непобедимость. Иисус отличался той воодушевляющей уверенностью, которая приходит с непоколебимой верой, и в каждой из трудных жизненных ситуаций он неизменно демонстрировал безоговорочную преданность исполнению воли Отца. Эту грандиозную веру не могла сломить даже жестокая и невыносимая угроза бесславной смерти.

Как часто сильная духовная вера религиозного гения ведет его к пагубному фанатизму, чрезмерному развитию религиозного «я». Но этого не произошло с Иисусом. Необыкновенная вера и духовные достижения не оказывали неблагоприятного воздействия на его практическую жизнь, поскольку его духовный восторг являлся совершенно бессознательным и непроизвольным душевным выражением его личного знания Бога.

Всепоглощающая и неукротимая духовная вера Иисуса никогда не превращалась в фанатизм, ибо она никогда не пыталась проявиться в отрыве от его взвешенных рациональных суждений о соразмерных ценностях практических и будничных социальных, экономических и нравственных жизненных ситуаций. Сын Человеческий являлся возвышенно цельной человеческой личностью; он представлял собой наделенное совершенными способностями божественное существо; он был также величественно согласованным и объединенным божественно-человеческим существом, действующим на земле в одной личности. Учитель всегда соотносил веру души с мудрыми оценками многолетнего опыта. Личная вера, духовная надежда и нравственная преданность всегда находились в несравненном религиозном согласии — гармоничной связи — с глубоким осознанием реальности и священности любого вида человеческой преданности, связанной с личной честью, любовью к семье, религиозными обязанностями, общественным долгом и экономической необходимостью.

В представлении, свойственном вере Иисуса, все духовные ценности находятся в царстве Божьем. Поэтому он говорил: «Ищите, прежде всего, царство небесное». В прогрессивном и идеальном братстве царства Иисус видел свершение «воли Божьей». Сущность молитвы, которой он учил своих учеников, заключалась в словах: «Да наступит царство твое, да исполнится воля твоя». Таким образом, представляя царство как воплощение Божьей воли, он посвятил себя делу исполнения этой воли с поразительной самоотверженностью и безграничным воодушевлением. Однако во всей своей активной миссии и на всём протяжении своей необыкновенной жизни в нем ни разу не проявилась ярость фанатика или поверхностность и пустота религиозного эгоиста.

Вся жизнь Учителя последовательно определялась этой живой верой, этим возвышенным религиозным опытом. Такое духовное отношение господствовало в его мыслях и чувствах, его вероисповедании и молитвах, его уроках и проповедях. Эта личная вера сына в несомненность и надежность водительства и защиты небесного Отца наполняла его уникальную жизнь глубоким чувством духовной реальности. И всё же, несмотря на осознание своей тесной связи с божественностью, этот галилеянин, Божий галилеянин — когда к нему обратились со словами «благой Учитель» — сразу же ответил: «Почему называешь меня благим?» Сталкиваясь со столь поразительным самоотречением, мы начинаем понимать, каким образом Всеобщему Отцу удалось столь полно явить себя Учителю и через него раскрыть себя смертным созданиям миров.

Как обитатель этого мира, Иисус принес Богу величайшую из жертв: посвящение своей воли величественному служению — исполнению божественной воли. Иисус всегда и последовательно истолковывал религию с точки зрения воли Отца.

Изучая путь Учителя в том, что касается молитвы или какого-либо иного аспекта его религиозной жизни, обращайте внимание не столько на то, чему он учил, сколько на то, что он делал. Молитва никогда не была для Иисуса религиозной обязанностью. Молитва служила искренним выражением духовного отношения, заявлением о преданности души, провозглашением личной приверженности, выражением благодарности, предупреждением эмоционального напряжения, предотвращением конфликта, возвышением интеллекта, облагораживанием желаний, подтверждением морального решения, обогащением мысли, укреплением высших побуждений, освящением порыва, прояснением точки зрения, заявлением о вере, трансцендентальным отказом от собственной воли, возвышенным подтверждением доверия, раскрытием мужества, возвещением открытия, признанием в высшей преданности, подтверждением освящения, методом решения трудностей и могущественной мобилизацией всех душевных сил для сопротивления всевозможным эгоистическим, порочным и греховным тенденциям человека. Именно такую жизнь — жизнь молитвенного посвящения исполнению воли Отца — прожил Иисус, триумфально завершив ее именно такой молитвой. Тайна его несравненной религиозной жизни заключалась в осознании присутствия Бога; и он достиг этого с помощью разумной молитвы и искреннего вероисповедания — непрерывного общения с Богом, — а не за счет указаний, голосов, видений или необычных религиозных ритуалов.

В земной жизни Иисуса религия являлась живым опытом, непосредственным индивидуальным движением от духовного благоговения к практической праведности. Вера Иисуса приносила трансцендентальные плоды божественного духа. Его вера не была незрелой и легковерной, как вера ребенка, однако во многих отношениях она действительно напоминала безмятежную доверчивость дитя. Иисус доверял Богу во многом так же, как ребенок доверяет родителю. Он относился к вселенной с огромным доверием — с таким же доверием, с каким дитя относится к своим родителям. Безраздельная вера Иисуса в основополагающую добродетель вселенной чрезвычайно напоминала уверенность ребенка в безопасности его земного окружения. Он полагался на небесного Отца так же, как дитя рассчитывает на своего земного родителя, и его пламенная вера ни разу, ни на мгновение не усомнилась в непреложности высшей опеки небесного Отца. Страхи, сомнения и скептицизм почти не омрачали его путь. В нем не было неверия, которое препятствовало бы свободному и самобытному выражению его жизни. Непоколебимое и разумное мужество взрослого человека сочеталось в нем с искренним и доверчивым оптимизмом верующего дитя. Его вера поднялась на такие высоты доверия, что была свободна от страха.

Вера Иисуса достигла чистоты, свойственной доверию ребенка. Его вера была столь абсолютной и лишенной сомнения, что откликалась на прелесть общения с собратьями и на чудо вселенной. Его чувство доверия божественному было столь всецелым и прочным, что приносило радость и уверенность в абсолютной личной безопасности. Его религиозному опыту были чужды неуверенность и притворство. В этом гигантском интеллекте взрослого человека вера дитя безраздельно властвовала во всём, что касалось религиозного сознания. Неудивительно, что однажды он сказал: «Пока не станете подобны детям, не войдете в царство». Несмотря на то, что вера Иисуса была младенчески чистой, в ней не было абсолютно ничего инфантильного.

Иисус требует от своих учеников верить не в него, а вместе с ним, верить в реальность Божьей любви и с полным доверием принимать безопасность, которую дает уверенность в богосыновстве. Учитель желает, чтобы все его последователи полностью разделили с ним его трансцендентальную веру. Чрезвычайно трогателен призыв Иисуса к своим сторонникам не только верить в то, во что верил он, но и верить так, как верил он. В этом заключен глубокий смысл одного из его высших требований — «следуй за мной».

Земная жизнь Иисуса была посвящена одной великой цели: исполнить волю Отца, прожить жизнь религиозного человека, живущего верой. Вера Иисуса была по-детски доверчивой, однако она была совершенно лишена самонадеянности. Он принимал трудные и отважные решения, мужественно встречал многочисленные разочарования, решительно преодолевал сложнейшие препятствия и без колебаний принимал суровые требования долга. Нужна была сильная воля и неисчерпаемое доверие, чтобы верить в то, во что верил Иисус, и верить так, как верил он.