120

В настоящее время картина находится в галерее «Же де Пом» в Париже.

121

Воспоминания сестер Раву, записанные Максимильяном Готье («Нувель литерер», 16 апреля 1953 года).

122

Винсент подарил Паскалини свою картину. Много лет спустя при первой возможности Паскалини ее продал. Это его погубило. На деньги, вырученные от продажи картины, Паскалини напился, упал, сломал ногу и умер в результате перелома.

123

Гравюру на меди Винсент датировал 15 мая 1890 года. Он, несомненно, ошибся. Это могло быть 25 мая или 15 июня. На мой взгляд, есть все основания считать правильной вторую дату.

124

«Только гораздо позже, – рассказывала Аделина Раву Максимильяну Готье (цит. произв.), – я заметила… что в юной девушке, какой я тогда была, он угадал женщину, которой я стала потом». Я уже упоминал об аналогичном случае с доктором Реем, который с годами все больше становился похожим на свой портрет.

125

Мы не располагаем точными сведениями о том, что произошло 6 июля в Сите Пигаль. Письма, посланные вслед за этим Винсенту Иоханной и братом, могли бы нам кое-что разъяснить. Но эти письма не сохранились.

126

В этот же необычайно продуктивный период были созданы тридцать два рисунка и офорт, выполненный в мастерской доктора Гаше.

127

Перрюшо ошибается. Фраза Ван Гога, процитированная автором выше, не из неоконченного письма Винсента, найденного в его кармане после смерти художника, а из письма, написанного им 23 июля (в голландском издании 1924 года, № 651. Vincent van Gogh, Brieven aan Zijn broeder, Amsterdam, 1924). – Прим. перев.

128

Я здесь довольно точно придерживаюсь воспоминаний Аделины Раву, записанных Максимильяном Готье. Однако считаю нужным внести в них некоторые поправки. Дело в том, что в рассказах свидетелей этого события есть противоречия. Еще и сейчас жив другой очевидец драмы, сын доктора Гаше. Но он хранит нерушимое молчание. Возможно, последние минуты Винсента сопряжены с какой-то тайной. Если так, мы ее, очевидно, никогда не узнаем.

129