— И мне это нравится! — воскликнула Наоми. — Не подумай, но… парни с кустами меня никогда не заводили.

— Ты заставляешь ревновать. Когда это ты смотрела на волосатых парней? — демонстративно приподнимаю бровь, на что она широко улыбается.

— Фрэнсис Руж, на вечеринке у Бёртона, в прошлом году. Забыл, как тогда он голый и пьяный прыгал в бассейн?

Я поморщился. Воспоминание было не из приятных.

— Такого йети ещё стоило бы поискать.

— Вот! — поднимает палец. — Ну и порно, конечно, — показывает язык.

Провоцирует. Но мило.

— Небось, специально гуглила? — усмехнулся я.

Полностью одетая девушка подошла к зеркалу, держа в руках косметичку. Сколько бы раз я ни говорил, что она у меня самая красивая, но японка всё равно занималась тем, что создавала «невидимую красоту», как называла это сама.

Её «невидимость» заключалась в том, что… на взгляд обычного, гетеросексуального парня, косметики на лице не было вообще. Но она была. То там, то сям… Вроде и немного, но разницы не видит даже мой взгляд, который к моменту третьей жизни стал особо острым на любые изменения, происходящие вокруг.

— Чисто из интереса, — едва уловимо кивнула Наоми. — То есть каковó мужику работать с прибором, который с трудом можно рассмотреть из-за этих зарослей? — Она откровенно поморщилась.

— Наверное, некоторым девушкам такое даже нравится, — пожимаю плечами. — Каких только извращенцев на свете нет.

— Тут ты прав. — Теперь идёт работа с волосами… Они у неё не очень длинные, но крайне густые и плотные. Приятные на ощупь, мягкие. Надеюсь, за озвученный парням срок в десять минут мы выйдем не слишком сильно. — Некоторым нравится, когда их бьют по яйцам, боллбастинг называется. Разве это не жутко больно? На биологии нам рассказывали, что это одна из самых сильных болевых реакций после родов и горения заживо.

Уточнение «на биологии нам рассказывали» было не просто так. Мы с Наоми были в разных группах университета. Вообще впервые встретились на тренировке, когда чирлидерши и наша команда выступали совместно, отрабатывая будущий матч.

Это было три года назад.

— Кхм, знаешь, честно тебе скажу, сам по шарам никогда не получал. Сильно, имею в виду. Только случайно и по мелочи. Но да, это было чертовски больно. Глупая природа разместила ахиллесову пяту прямо у всех мужчин между ног, — вздыхаю я.

— Недаром каждую девчонку у нас, в Уинтервилле, учат паре приёмов, нацеленных на удар именно по яйцам, — гордо произносит она, заканчивая с причёской.

— Ваш райончик — это что-то с чем-то, — улыбаюсь и качаю головой. — Переезжай лучше в китайский квартал. Там хотя бы девушки занимаются женскими делами, а не изучают методы уличной борьбы.

Провоцирую, но с ней можно. Это такая игра.

— Очень смешно! — фыркает Наоми. — Вот за такое тебя и называют расистом, «белый и пушистый». Ещё и сексистом надо бы назвать вдобавок. И я не китаянка — уж кому, как не тебе, это знать.