— Пожалуй… До Белтейна. Так ты не раскиснешь?
— Я понимаю. Течение судьбы нельзя переменить, — кукла на секунду запнулась, облизывая сухие губы. — Такова жизнь.
— Жизнь! Как тебе нравится это слово, просто поразительно! — в комнату вошёл Карл. — Меня от этого тошнит.
Зоя подняла на него взгляд: только усталость, больше ничего иного не было в её глазах.
— Какая тебе разница, о чём я мечтаю, если я снова — твоя преданнейшая служанка? Смерть Айкена ничего не меняет, я поклялась, что верну тебе трон, и я выполню свое обещание. Ничто не помешает мне.
Принц тяжело вздохнул, покачал головой, глядя в пол. Вот какая альтернатива её обвинениям и гневу — безразличие! Слова о долге!
— Знаешь, на самом деле, я не уверен, что рад, что ты меня простила.
Зоя повернула к Карлу голову, сложив руки на груди.
— А ты бы хотел ненависти?
— В ней проще сохранить любовь, — пожал плечами принц. — А в твоем прощении я чувствую только презрение.
Зоя покачала головой.
— Не выдавай свои воображаемые чувства за мои.
— Ты когда-нибудь была со мной счастлива? — спросил Карл с надеждой.
— Нет, никогда. Но это не имеет значения.
А с Айкеном, видимо, была, подумал принц. А он… Он дважды подстроил так, чтобы этот человек умер. Тот, кто, быть может, на самом деле был единственной и идеальной любовью его куклы.
— Может быть, в следующей… жизни вы будете счастливы, — пробормотал Карл, невольно выделив слово «жизнь» интонацией, словно пытался вытолкнуть горлом наружу слизняка.
Кларисса со свистом втянула носом воздух и выпалила, почему-то повернувшись к Зое:
— Да не будет, не будет ещё какой-то жизни, глупая ты корова!
— Уходи, пожалуйста, — прошептала Зоя, почти готовая самым позорным образом разрыдаться. И Кларисса, как всегда, тонко чувствуя нужный момент, действительно исчезла, оставив куклу и изгнанного принца наедине. Карл подсел к Зое, потянулся к её плечу, как недавно сида, но девушка отодвинулась от него на другой конец дивана, не дав дотронуться и ногтем.
— Не вымучивай из себя жалость. Я в состоянии справиться со своим горем сама.