Скрипнула кожа кресла: Хэвен повернулся к ученице всем корпусом.
— Ты права только в одном: человек умер. Но ты ещё жива. И у тебя ещё есть дела. Ты заварила крутую кашу, но даже если б её не было, ты не имеешь права опускать руки и предаваться тоске, только не сейчас.
— Я знаю, но… — Зоя подняла раскрасневшееся лицо на учителя. — В этом же есть и моя вина?
— Не буду врать, отчасти есть. Отчасти же нет. Ты не могла знать, что предпримет Сатурн, когда мы встретим его.
— Но я знала, что в Сияющей стране в принципе опасно для Айкена.
Хэвен встал, ухмыльнулся невесело, качнув головой.
— Что ж, и когда это тебя останавливало? Я не буду врать тебе, Зоя, и жалеть твоё самолюбие — да, ты виновата в его смерти. А как ты думала? Что после того, как Богиня откликнулась на твой зов, ты не получишь от Судьбы по морде?
Зоя задрожала. Она еще никогда не видела Хэвена таким… Или просто забыла, каким он был в Сияющей стране. Казалось, ещё секунда — и дини ши схватит её за горло, припрёт к стене или ударит — не так, как на тренировках, с искренней злостью. Чёрт побери, он же тоже привязался к Айкену! Девушка поражённо распахнула глаза и поняла, что ресницы в уголках слиплись от выступивших, но не пролившихся слёз.
— Если это так, если я навлекла это всё на него, на нас, то как мне жить дальше?
Хэвен пожал плечами: легко, беспечно.
— С чувством вины. Поверь мне, это несладко, но не смертельно. — И тут же предупредительно добавил, вскинув указующий палец прямо напротив лица ученицы. — И даже не вздумай сказать что-нибудь о Симонетте. Никого из них уже не вернуть. Но у нас с тобой есть долг, есть цель и нужда выжить. Соберись и приди в себя.
Карл обернулся, почувствовав на себе чей-то взгляд. Впрочем, он знал, кто за ним наблюдает. Зоя. Больше некому.
Принц встал, отложил книгу и подошёл к девушке. Она не шелохнулась, только проследила за мужчиной зрачками, пока он приближался. Карл её не боялся — о, разумеется, нет! — ведь он знал её, как свои пять пальцев. Она ничего не могла ему сделать…
Он остановился, будто натолкнулся на стену, — нет, даже не так, он дёрнулся, наколотый на её взгляд. Карл мог быть уверен — после смерти Айкена рубин в груди Зои почернел.
Она ненавидела его так же самозабвенно, как любила Айкена. И готова была положить всё, что осталось у нее важного в мире, чтобы он — вместе с братом — страдал. И если бы он только тронул её…
Карл протянул ладонь, а Зоя так и осталась стоять со сложенными на груди руками. Даже ресницы её не дрогнули. Карл отступил на несколько шагов назад, опёрся рукой о спинку кресла. Он никогда никого не боялся и всю свою жизнь, даже ту, что наступила после изгнания из Дворов, провёл в опасных приключениях, но теперь… О нет, его не волновало, ударит его Зоя или нет. Он даже был уверен, что как раз этого она делать не будет.
Но изведёт одним лишь своим желанием причинить ему вред. Даже не касаясь его, даже не видя.
— Нам есть, о чём поговорить.
Принц потянулся обнять её, надеясь, что ласка успокоит девушку и расположит её к нему, как прежде, но Зоя сморщилась, отпрянула в отвращении.
— Даже не смей меня касаться сейчас… Когда Айкен ещё не похоронен — какой стыд! Очнись!