— А-а-а… — с усмешкой протянул дед — Есть такое. Поневоле пришлось силушки набраться. Меня дядькой Федором кличут. А вас как величать, молодые люди?

— Леся!

— Жирдяй.

— А ты молодец — с некоторым даже уважением кивнул дед Федор — Ну что… сначала я расскажу, а потом уж вы, ладушки?

— Конечно. Мы можем и первыми — улыбнулся я — Просто очень интересно, что у вас за сила такая, дядька Федор.

— Говорю же — поневоле пришлось силы набраться. Деревце видите — дед ткнул пальцем в расщепленного великана — Как меня сюда перенесло, так аккурат в расщеп и запихало. Сначала-то в воздухе я оказался, потом упал, да прямо в расщеп! И намертво. Ни туды и не сюды. Пока дергался и трепыхался аки мошка в паутине, Цезарь прибежал на звук моих криков и матюков. Только благодаря ему я и жив. Ай, ты мой хороший! Давай еще принеси!

Через секунду Цезарь снова убежал за бревном, а дед Федор хитро прищурился и спросил:

— Дальше рассказывать или сами уже поняли?

— Понял — кивнул я, глядя на рухнувшую половину дерева — Это сколько же вы там проторчали?

— Двое суток с чем-то. Два утра и две ночи здесь встретил, потом уж выбрался.

— А я не поняла!

— Дядька Федор накачался — пояснил я — Толкал, пихал дерево, трепыхался, бился. Неудача за неудачей, но его сила постепенно росла. И доросла до того, что он сумел… отломать половину дерева.

— Ну, не отломать — улыбнулся старик — Оно и так же расщепленное было. Всего-то чуток осталось поднажать.

— Вот это да! — выпалила девушка, прижав ладони к щекам — Дедуля, вы молодец!

— И сколько же у вас сейчас силы, если не секрет? — спросил я.

— Шестьдесят семь, милок — прищурился дед.

— Шестьдесят семь!

— Померяемся на руках, кто кого пересилит?

Взглянув на сухие руки деда, я замотал головой:

— Нет уж. Шестьдесят семь…