Серефин отослал генерал-лейтенанта взмахом руки и продолжил путь.

– Почему ты до сих пор не отослал его на линию фронта? – спросил Кацпер.

Серефин взглянул на Кацпера, идущего слева от него. Тот тут же отстал на шаг и продолжил свой путь по другую руку Серефина.

– Как думаешь, что сделает отец, если я избавлюсь от шпиона?

Кацпер поморщился:

– Ну, по крайней мере стоит нам поймать девушку-клирика, мы тут же отправимся домой. У короля больше не останется причин держать нас здесь.

Серефин провел пальцами по своим каштановым волосам, которые уже давно нуждались в стрижке. Он устал – нет, не устал, а полностью вымотался. Конечно, ему повезло, что он отыскал девушку-клирика, но это не меняло того факта, что Серефин уже несколько лет провел на вражеской земле и при этом пугался даже мысли о том, чтобы вернуться домой. Война – все, что он знал на текущий момент.

До кладбища они шли в молчании. Их все еще удивляло, насколько большим оказался монастырь и как тщательно его охраняли. Они вышли во двор и увидели Остию, которая наблюдала за пленниками. Серефин отправил Кацпера на поиски подходящего для ночлега места, хотя и сомневался, что тот найдет что-то получше каменной плиты и потрепанного одеяла в этой мрачной тюрьме. Почему монахи настолько аскетичны? Нет ничего плохого в том, чтобы спать на мягких перинах. Но он с радостью выберет каменную плиту и потертое одеяло вместо еще одной ночевки на снегу.

Остия подергала повязку на глазу, а потом вовсе стянула ее с головы и засунула в карман. Неровный, уродливый шрам пересекал ее лицо, привлекая излишнее внимание к пустой глазнице на месте левого глаза.

Когда Серефин и Остия были детьми, калязинские наемные убийцы проникли во дворец, притворившись мастерами оружия, которые желали передать свои умения юному принцу и дочери дворянина. И первый удар они нанесли по глазам. Кто знал, может, ослепление детей врага перед смертью имело какое-то религиозное значение.

Остия редко прикрывала шрамы повязкой. Ей нравилось выглядеть устрашающе, и она часто говорила, что лучше будет носить повязку на море, куда отправится, если война когда-нибудь закончится.

– Она истончилась, – заметила Остия, покосившись на книгу с заклинаниями, которая покачивалась на бедре Серефина.

Вздохнув, он кивнул, а затем поднял книгу и начал перелистывать ее. Заклинания заканчивались.

– Что-то мне подсказывает, что мы не найдем переплетчика в сердце Калязина.

– Думаю, нет, – согласилась Остия. – Но даже если бы нам это удалось, – в ее голосе послышались дразнящие нотки, – он бы точно оказался и вполовину не так хорош, как мадам Петра.

Серефин содрогнулся, вспомнив властную пожилую женщину, которая сшивала все его книги заклинаний. Он никак не мог понять, как она к нему относилась. То ли как к давно погибшему сыну, то ли как к любовнику. И его пугало, что он не ощущал разницы.

– Ты не взяла одну про запас?

– Я использовала уже все, что брала с собой.

И это означало, что он мог застрять в центре вражеской страны без книги заклинаний.

– Ну, если понадобится, можешь забрать книгу у кого-нибудь из магов низшего ранга, – сказала Остия.