Во-вторых, видеокамеры в подъезде дома, где арендует квартиру Виктория, «чудесным» образом в момент нападения были неисправны, а те, что располагаются с уличной стороны — подозрительной активности не засекли. Опрос соседей мало чем помог: никто ничего не видел, не слышал, не знает, никаких странностей не заметил… Так не бывает. Опять якобы случайность? — нет. Всё просто: избиения не было.

А в довершении, медперсонал оказался очень болтлив, крайне охотлив до сплетен и жаден до денег, чем и воспользовался детектив, собрав важную информацию. В отделении больницы, с его слов, все шепчутся об «особенной» пациентке, к которой дядюшка, он же главврач, никого не подпускает и запретил входить в палату, а лечение Вике, по слухам, не требуется — оно и понятно. Само собой, никакой беременности тоже нет — это изначально было ясно.

Спрашивается, и чем занимаются представители закона? Ухватились за единственно возможный сценарий и не спешат отрабатывать другие версии, пытаясь быстрее закрыть дело и поскорее отвязаться от этой истории… Кто бы сомневался.

Не оставлю ситуацию без внимания. Разберусь — и каждый ответит по заслугам. Это своего рода мошенничество.

— Здравствуйте, — обратился к медсестре на посту.

Когда ехал в больницу, ещё больше разозлился, представив, как снова увижу бывшую невестушку, посмотрю в её наглые лживые насквозь глаза и услышу очередную чушь. Противно… Но придётся потерпеть — прямо озвучить то, что мне уже известно, пока не имею права, поэтому дал себе мысленную установку держать эмоции под контролем, насколько хватит моральных сил. Главное — ничего не испортить. В идеале — жду признаний от Виктории. Если сделает это, то итог для неё будет с наименьшими последствиями.

— Добрый день. Вам чем-нибудь помочь? — вежливо уточнила женщина, встав со стула.

— Да. Где я могу найти Фельде Германа Эдуардовича? — с этим «товарищем» так же нужно побеседовать. Поставить его на место — напомнить про подделку медицинских документов и что бывает за это, если использовать их на официальной основе. Врачебная карьера пострадает — как минимум.

— Вы не заходили к нему в кабинет?

— Заходил. Там закрыто.

— Наверное, сейчас он у племянницы в палате, она у нас в отделении лежит. Давайте провожу вас, — тут же предложила.

— Не надо, это лишнее. Подскажите, куда идти. Справлюсь, — изображаю беззаботный вид: типа не в курсе, не ориентируюсь здесь и не был раньше.

«Как хорошо, что эта медсестра не знает, кто я, не видела меня, иначе вела бы себя не так отзывчиво» — и, сама того не подозревая, проболталась. Хотя, скорее всего, сотрудники получали указания на данную тему — ничего никому не сообщать или через начальство действовать и спрашивать разрешения прежде чем отвечать на какие-либо вопросы.

— Палата в конце коридора, справа, — она махнула рукой в сторону.

— Спасибо, — поблагодарив её, направился туда.

Нужная дверь оказалась чуть приоткрыта. Оттуда доносится разговор на повышенных тонах — Вика с дядюшкой ругаются.

И я воспользовался возможностью подслушать…