В общем, я сам взялся за ручку тележки, не слушая возражения деда, и лишь уточнил в какую сторону ее тащить.

— Эх, не стоило господин, — снова завел свою песню дед, хотя сам то улыбается, рад помощи.

Двигался я неспешно, хотя моих никчемных сил вполне хватало идти и быстрее, но старался не обгонять пожилого человека идущего рядом со мной и начавшего рассказывать свою историю. А история была достаточно интересна.

Случайность свела меня с (кто бы мог подумать) разорившимся мастером ювелиром. И вот уже год прошел с того момента как вполне уважаемый и успешный человек превратился в нищего, собирающего объедки, выбрасываемую одежду и ночующего где попало. А виноват в его разорении оказался местный клан игроков, впрочем, тут была вина и самого деда. Как я понял мастер взял на себя слишком большую ношу, заказ клан лидера на изготовление ювелирки со статами, и вовремя работу закончить не успел. Учитывая нюансы договора, а юрист клана дураком не был, за не выполненную работы пришлось выплачивать не малые деньги, отсрочку по времени глава давать не собирался. Жалоба тут же была отправлена на рассмотрение гильдии Ювелиров и князю, правителю данного города, так как отношения с ним у клана были на уровне Почтение. Сумма выплат была равна сумме самого заказа. Мастер продал все, что успел создать, мастерскую и лишь тогда договор был закрыт, ведь пришлось еще и неустойку работникам выплачивать. После такого фиаско репутация деда упала ниже некуда. Если мелкие заказы он еще мог выполнять, правда по самым низким ценам, то доверять крупные ему уже никто не собирался. Мастер стал пить с горя, поругался с семьей, плюнул на все, да и ушел из дома. Хотя какой там дом. Так, две комнаты в одном из общих домов на улице принадлежащей все той же гильдии Ювелиров. Как там его жена и дети, предоставленные сами себе, я спрашивать не стал. Его решение, и ответственность за него висит на его же совести.

Вот так потихоньку мы и пришли на окраину города, в кварталы бедняков и нищих. Полуразрушенные дома, грязные улицы и темные подворотни. Обитель воров, убийц и других самых разных недружественных с законом личностей. Надеюсь, нас тут не грохнут, так, между прочим, мимо проходя.

— Нам туда, — махнул рукой дед на один из проходов между домами.

Ну, туда так туда. Мы свернули за угол и подошли к неприметной железной двери. Дед пару раз постучал в нее крикнув, что бы, если что, позвали некого Алвара, он, мол, в курсе.

Спустя минут десять дверь со скрипом отворилась, и на порог вышел невысокий одетый во все черное одноглазый мужчина не определенного возраста.

— А это ты что ль, дед, — совершенно не удивился он. — Проходи, — мужчина сделал шаг вперед и отодвинулся в сторону. — А ты стой!, — его рука уперлась мне в грудь, когда я хотел последовать за дедком. — Понятие не имею, что ты здесь забыл, благородный, но я тебя не знаю и в свой дом не пущу!, — сквозь зубы бросил мужик и злобно скривился.

Сначала называли господин, теперь — благородный. Что же мне там великий рэндом-то выбрал при создании персонажа?

— Алвар, он со мной, — тихо произнес дед, выглянув наружу. — Хороший же малый, пусть и из этих, господ. Что ты так завелся?

Одноглазый задумчиво посмотрел на деда, потом снова на меня. Я чуть ли не вживую видел, как крутятся шестеренке в его голове. Ювелира он, скорее всего, уже давно и хорошо знает. Меня понятное дело нет, а тут еще и выгляжу очень неприятно для него, вот он как благородных «любит».

— Ладно, — убрал он руку и пропустил меня. — Но смотри мне! Там, — кивок внутрь, — таких как ты о-очень не любят. Так что не выпендривайся хлыщ. А то на нож посадят — моргнуть не успеешь, — криво ухмыльнулся одноглазый.

Я пожал плечами и затащил тележку через порожек. Мы оказались в длинном широком коридоре со множеством дверей по сторонам на каждой из которых был нацарапан какой-то номер. У самого входа была небольшая огороженная коморка и столик, там видимо и сидел тот одноглазый.

— Ты не серчай на него. — Дед уверенно шел впереди меня. — Он, конечно, тот еще разбойник и убийца, но не одной не винной души не загубил. Вот дом у него, приют для таких пропащих как я. Платы много не берет, за еду не обдирает.

— Ага, конечно, — прошептал я негромко.

— Сомневаешься?, — усмехнулся ювелир. — А зря. Я, знаешь ли, до того как здесь очутился, тоже так думал. Делил все на черное и белое. А вышло вот оно как, — досадливо взмахнул рукой дед. — Вот тут я теперь и живу, — остановился он возле одной двери, когда мы прошли больше половины длинны коридора.

Порывшись во внутренних карманах (и это в такой-то рубашке!) дед достал большой ржавый ключ на короткой веревочке и, повозившись немного, открыл таки дверь в маленькую, но уютную комнатку.

— Заходи, — предложил он мне. — Кровать, правда, одна, но ничего, на полу себе постелю, а ты на ней поспишь, гость все-таки. Все лучше, чем на улице ночевать. Или у тебя может дела какие, торопишься куда?, — прищурившись неожиданно спросил ювелир.

— Да нет, — честно ответил я.