Так же стоит отметь, что с Хаэртуром остался и Дэзраэль, вызвавшийся помочь слабой и беззащитной девушке по имени Сирена, которая не только не желала отправляться в чужой мир без близких и родных, но и пообещала наладить связь между двумя враждующими кланам.

* * *

— Понятно, — выслушав меня, дублирующего речь Родона, кивнула Дилария. — Но я так и не услышала ответа на вопрос: — «Как ты сюда проник?»

— Дорогая, не забывай, это я его создал. Не ужели ты думаешь, что я не оставил для себя лазейку?

«Хм, то есть это можно считать ответом и на первую часть моего вопроса?» — подумал я, но прерывать диалог двух высших сущностей не стал.

— А он?

— А он, — было не очень приятно говорить о себе в третьем лице, но я пообещал Родону и Диларии передавать слова бога вампиров слово в слово, хоть без эмоций, что было моей маленькой месть, на которую, в прочем, им обоим было совершенно наплевать, — это я. Почти я. Управлять его магией и умениями я не могу, а вот поделиться своими — без проблем. Не забывай, я все же бог. Пусть и в порядком… эм… урезанной версии.

Это он припомнил мое высказывание, когда я намекнул на его нынешнее недобожественное состояние.

— Хорошо, но почему именно сюда? — недоверчиво прищурилась Дилария. — Вот не верю, что ты не приготовил для себя в свое время пару десятков укромных уголков.

— Мне всегда импонировал Маэль.

— И поэтому ты засунул его сюда? — обвела она рукой ярус Астральной тюрьмы.

— Если бы не я, его бы уничтожили без шанса на возрождение. Ты вообще знаешь кто виновен в его гибели?

— Нет. И никто не знает, — с горечью в голосе покачала головой Дилария.

— Ну так я скажу. Это был тот, кого вы с такой радостью отсюда и вытащили — Дрэгхол.

— Я тебе не верю! — яростно сжав кулаки, девушка мгновенно приблизилась к моей надеюсь временной темнице — я в течении всего достаточно долгого диалога все еще был отрезан от мира этой странной пугающей пеленой.

— Как хочешь. Но когда возродим его, сама и спросишь.

Голос в моей голове ничуть не испугала выходка таустенки. Мне даже показалось что он, как и бог тьмы и смерти, явно совершенно пренебрежительно относился к своей жизни. Заодно и к моей!

— Возродим?!

— Да. Как-то же вы вернули Ялитару. Так почему бы не вернуть и Маэля?

«Кстати о Ялитаре, Крэйбен, — эти слова Родона были обращены теперь уже ко мне, — ты расскажешь, как вы это сделали?»