Глава 2

Землетрясение! Такая паническая мысль возникла у меня во сне. С испугу сразу широко открыв глаза, я тут же прищурился от непереносимо яркого света, льющегося из окна кунга. Затем я различил нависшую надо мной физиономию Сергея, он раскачивал меня и что-то шептал. Прислушавшись, я постепенно начал понимать смысл его фраз, а он, по-видимому, потеряв остатки терпения, начал громким голосом, почти что выкрикивать:

— Батя, вставай! Батя, ну вставай же, уже пора!

Его как будто зациклило, и он повторял только эти две фразы. Чтобы не разбудить других, я резко присел на матрасе и громким шепотом спросил:

— Ты что орёшь-то? В казарме не ночевал ни разу что ли? Сейчас по башке сапогом-то получишь, быстро язык прикусишь.

Он, глупо улыбаясь, уже шепотом, начал оправдываться:

— А я, что? Я смену пришёл сдавать! Бужу вас уже минут десять и никакого эффекта. Хотел уже принести стакан ледяной водички и устроить для вас персональный потопчик.

Он ещё немного отодвинулся и начал тихонько подхихикивать. Я окончательно проснулся и уже бодрым голосом сказал:

— Ха, потопчик! Сперва землетрясение мне тут устроил, потом потоп хочет. Совсем уважение потерял! Хочешь, чтобы я совсем седой стал? Ладно! Иди спать, считай, что смену я у тебя принял. Кстати, Серёг, какая там температура на улице?:

— Да считай, такая же, что и вчера, минус сорок четыре градуса — ни хрена не теплеет. На улице тишина полная. Даже одному жутко как-то. Ну ладно, батя, пойду, сосну свой законный часок. А ты через час начинай будить наших дам, перед дальней дорогой надо хаванины побольше приготовить. Чтобы сейчас наесться, и с собой хватило. Когда ещё на такую стоянку встанем. Ну ладно гудбай, Батяня!

Он разделся и направился к своему спальному месту. Я в свою очередь встал и принялся потеплее одеваться. Выйдя на улицу и надев лыжи, я быстро объехал все наши вездеходы, заводя их. Потом перекурил, подождал ещё минут пять и в той же последовательности начал их глушить. Когда заглушил последний, мороз весьма сильно начал прихватывать руки и лицо. На улице стало находиться совсем невмоготу, и я быстрее направился в женский кунг. Рассудив, что наверняка там многие не спят и вполне может представиться возможность что-нибудь забросить в мой голодный желудок.

Как только я туда зашёл, меня сразу же окутала блаженная теплота, только потом начали работать мои вкусовые рецепторы. Все наши женщины и дети уже встали и завтракали, тесно усевшись вокруг столов. По всему кунгу разносился восхитительный аромат свежезаваренного кофе. У меня аж весь рот наполнился слюной. Я сглотнул и, похлопывая руками, весёлым тоном заявил:

— Да! Удачненько я сюда заглянул. Самое главное — вовремя! Как чувствовал, что может и мне, что обломится.

В этот момент Маша, разливавшая кипяток по чашкам, поставила чайник, повернулась ко мне и, улыбаясь, сказала:

— Так я и знала, только заваришь кофе, сразу мой благоверный заявится. У меня уже условный рефлекс выработался, всё приготовить к его появлению. Не верите? Вот посмотрите!

Она отодвинулась от плиты, возле неё на маленьком, разделочном столике, стояла чашка, с дымящимся кофе и лежал бутерброд с паштетом. Все присутствующие дамы засмеялись и захлопали в ладоши. Маша тоже засмеялась, потом подойдя ко мне, чмокнула в щёку и сказала:

— Ну, что встал? Проходи уж, садись, где найдёшь место. Тебе как обычно повезло, сейчас с нами перекусишь, а потом и с ребятами позавтракаешь.

Усевшись на край скамейки, я довольно, похлопал себя по животу и, улыбаясь, заявил:

— А ты как думала? Большому мозгу, нужно много калорий. Насчёт мозга я, конечно, точно не знаю, но вот живот, у меня, вне всякого сомнения, самый большой и выдающийся. И ты как верная жена, должна его лелеять и холить.