Перед тем, как укладываться спать, были обговорены наши дальнейшие планы. Саша коротко обрисовал анализ нашего нынешнего положения и его видение нашего дальнейшего маршрута:

— По-моему, после нахождения этого теплохода, загруженного щебнем, всем должно быть ясно, что плотина, перегораживающая Дон, разрушена землетрясением — корабль лежит на грунте. Вода из Цимлянского водохранилища ушла. Поэтому двигаться по руслу реки нам не стоит — не факт, что мы сможем проехать сквозь искорёженную плотину. Тут совсем недалеко до Цимлянска, там нужно выезжать на берег и двигаться в район города Шахты. Я считаю, что нам обязательно нужно проверить район, где раньше добывали уголь. Мы же сами, когда обсуждали вопросы о том, где могли выжить люди, на первое место всегда ставили угольные шахты. А тот район расположен достаточно далеко от русла Дона, и прорвавшаяся через плотину вода вряд ли затопила находящиеся там шахты. К тому же, крюк получается совсем небольшой, ну проедем лишних двести километров, зато потом, от города Шахты, поедем напрямую в район Таганрога, там спускаемся на лёд Азовского моря и двигаемся к Керченскому проливу. Когда доберёмся до Чёрного моря, будем решать — двигаться ли нам к Новороссийску, на поиски топлива, или напрямик к Босфору, с заездом к побережью Румынии, там, в районе Констанца, тоже должны быть большие нефтяные терминалы, впрочем, в Одессе они тоже имеются.

Выслушав его рассуждения, я тоже высказался:

— Слушай, Саш, страшно сейчас встречаться с другими группами выживших. Уже столько лет не видели и не общались ни с одним новым человеком. Хрен знает, кто там мог выжить — вдруг, какие-нибудь уголовники. Судя по тому, как нас, уже хоть немного подготовленных к катастрофе, прессовала стихия, то в неподготовленном обществе могли выжить только настоящие волки, а им палец в рот я бы не положил. Тем более для них такой соблазн — наши великолепные вездеходы, да ещё, вдобавок, большие запасы продуктов и топлива.

— Волков бояться — в лес не ходить, — ответил мне Саша, — нельзя уподобляться страусу, засовывая при малейшей опасности голову в песок.

— Да и выжить такой маленькой колонией как у нас, невозможно, по этому поводу можешь проконсультироваться с нашими генетиками, — продолжил он.

Вдруг в разговор вступил, Флюр, он, несколько повышенным, взволнованным тоном, высказался:

— А Батя-то, прав! На всякий случай, нужно доставать и расконсервировать всё наше оружие. Имеет смысл не рвать завтра сразу вперёд, а некоторое время постоять здесь. Вспомнить старые навыки обращения с оружием, да и пострелять по мишеням не мешало бы, а то вон, например, Серёга, уже, наверное, забыл, с какой стороны подходить к автомату. И раньше-то больше уворачивался от гильз, чем прицельно стрелял. Хотя, конечно, мастерства не пропьешь — вон Саня с первого выстрела из РПГ попал точно в цель. Но остальные-то этого мастерства не имеют и от первой пролетевшей мимо пули могут наложить в штаны и забыть, где у АКМа находится курок.

После этого страстного выступления Флюра наша беседа свернула на новую стезю. Более часа мы обсуждали, какие меры нам нужно предпринять при встрече с другими людьми и стоит ли искать с ними контакт и, в конце концов, решили, что поедем маршрутом, предложенным Сашей и осмотрим, по крайней мере, пару шахт, где могли укрываться выжившие люди. При обследовании этих мест будем предпринимать максимальные меры предосторожности и осмотр производить на двух лёгких вездеходах, предварительно отцепив от ГАЗона сани, а от ТТМа модульный прицеп. Ближайшие три дня никуда не едем, а стоим здесь лагерем, достаём и смазываем всё оружие, потом занимаемся огневой подготовкой. Также договорились, что Коля вместе с Валерой установит у верхнего люка ТТМа шаровую опору, чтобы туда можно было устанавливать пулемёт, или гранатомет. Это, самое

тяжёлое наше вооружение, будем теперь хранить в кабине ТТМа. Автоматы же теперь должны находиться у каждого прямо на рабочем месте в кабине. После этого разговора все, какие-то задумчивые, разбрелись по своим спальным местам. Кстати, ещё договорились, что после того, как выедем с территории бывшего Цимлянского водохранилища, на любой стоянке устанавливать дежурства.

На следующий день началась наша боевая учёба. Саша с Флюром, вспомнив своё военное прошлое, за эти три дня согнали с нас по семь потов. Мы израсходовали половину нашего немалого запаса патронов, но из РПГ было сделано всего три выстрела, и то стреляли только Флюр и Саша. После этого, у нас в запасе осталось всего шесть запасных выстрела. В стрельбе из автоматов по мишеням приняли участие и наши женщины. Одним словом — развлекались мы по полной. У меня даже одно ухо стало плохо слышать, а на плече образовался синяк от отдачи АКМа. Но, как говорится, всё когда-нибудь кончается, и эти три сумасшедших дня тоже закончились.

И вот в 12 часов дня, 26 марта, мы тронулись в путь, предварительно ещё раз заполнив все наши свободные ёмкости соляркой. Температура установилась -19 градусов, шёл слабый снег. Порядок нашего движения оставался прежним. Выезд с поверхности бывшего водохранилища я заметил только потому, что вдали, слева по ходу нашего движения, в бинокль можно было разглядеть многоэтажные, сверху засыпанные снегом строения. Посмотрев навигатор, я понял — мы проезжаем, мимо города Цимлянска. Пожалуй, за всю мою смену, это было единственное развлечение для глаз. После этого продолжилось обыденное, монотонное движение, когда глазу не за что было, зацепится, кроме, как за впереди идущий вездеход.

Эта продолжалось до глубокой ночи. В третьем часу, когда за управлением сидел Сергей, а я был в полудрёме, мы остановились. Сразу же раздался вызов по рации, когда Сергей включил её на приём, из динамика раздался несколько озабоченный голос Флюра:

— Малой, разбуди-ка Батю, тут нужно один вопрос перетереть — что будем делать дальше?

— А что, там какие-нибудь проблемы? Что, аборигены появились? — взволнованно спросил Сергей.

— Во, совсем одичал мужик, уже скоро своей тени начнёшь бояться. Не бойся, парень — Хан с тобой. А здесь, невдалеке я вижу какую-то гору, наверное, это террикон над шахтой. Так что, буди Батю, пускай он решает — будем её осматривать, или едем дальше.

К этому времени я уже окончательно проснулся, поэтому, просто взял рацию из рук Сергея и спросил:

— Хан, а света, или движения ты никакого не видишь? Может, заметен дым, или ещё какие-нибудь признаки пребывания там человека?

— Да ни хрена там не видно! Темно, как в попе у негра. Саня даже в тепловизор, уже минут пять разглядеть ничего не может. И пока ехали, я никаких следов на снегу не видел.

Я немного подумал, потом скомандовал в микрофон рации: