Да, этому не было объяснения ни в йоге, ни в парапсихологии. Но главное чудо было не в этом. А в том, что через несколько дней какие-то новые соки наполнили ее тело, ее левая грудь стала наливаться, как у пятнадцатилетней девушки, ее плечи развернулись, спина выпрямилась, ягодицы напряглись, и на улицах, на автобусных остановках и в сабвее даже молодые, тридцатилетние мужчины вдруг стали оглядываться на нее, пятидесятипятилетнюю! При этом грузчики-испанцы громко цокали языками, словно грузины на ялтинском пляже. Зеленщики-китайцы застывали с немым вопросом в глазах. Индусы-таксисты притормаживали машины и медленно катили рядом. А натуральные американцы — даже женщины! — с улыбкой поднимали большой палец и говорили в упор: «You look great!» (Ты выглядишь великолепно!) Зара и сама это чувствовала, но… каким-то новым, внутренним зрением легко определяла, что ни один из них не является ее мужчиной — тем, от которого, будь она лет на двадцать моложе, она хотела бы родить ребенка. Да, кобелиная сила застила глаза этих мужиков, но генетически здоровой спермы не было в их семенниках, она, эта истинно здоровая сперма, уже давно стала редкостью на нашей планете — алкоголь, никотин, наркотики, медикаменты, химические удобрения, бензиновые пары и биостимуляторы выжигают у человечества способность к здоровой репродукции. Встретить сегодня мужчину со стопроцентно здоровыми генами — такая же удача, как выиграть главный приз в нью-йоркской лотерее. А найти его самой, выявить среди тысяч генетических инвалидов — этой интроскопией, этим внутренним, на генном уровне, видением не владеют даже мощные экстрасенсы. И Зара обрела его не в сибирском Центре психотроники и не в ЛАЭКБИ у Шварца, а вместе с окрепшей, как у девушки, левой грудью…

Еще через несколько месяцев она заметила, что устает от своей ночной работы куда меньше, чем вначале, а самое главное, меньше, значительно меньше оргонной грязи стало в ее офисах. Вместо энергомусора, вместо ферментов страха, ревности и подлости тут стало появляться нечто совсем иное — какие-то незримые для кого бы то ни было, кроме Зары, флюиды дружелюбия, успеха, здоровья. Конечно, она уже давно знала, чем занимаются эти офисы: на семнадцатом и восемнадцатом этажах — юридическая фирма, с девятнадцатого по двадцать третий — рекламное агентство, а на двадцать четвертом — японская компьютерная «Тошиба». И не только это знала, но куда больше — у Зары появились свои любимчики, чьи рабочие места она почти шутя подзаряжала дополнительной энергией, а потом, через месяц-другой, вдруг обнаруживала, что этот ее «пациент» или «пациентка» перекочевали в отдельный кабинет или менеджерское кресло.

Не видя их никогда, зная их только по табличкам, визитным карточкам и семейным фотографиям на их рабочих столах, Зара, увлекшись, стала помогать им в работе, подкачивать энергетикой и даже лечить от болезней.

Первый удар нанесли ей японцы: в мае 1995 года «Тошиба» переехала с двадцать четвертого этажа на самый верх небоскреба и заняла там три самых дорогих этажа и пентхаус.

Через месяц исчезли адвокаты, они купили себе семиэтажный особняк в Требеке, рядом с рестораном «Набу» знаменитого Роберта де Ниро.

И почти одновременно с ними съехало рекламное агентство — переселилось в «Эмпайр-Стейт-билдинг».

А въехавшая вместо них фармацевтическая фирма затеяла на всех восьми этажах радикальный ремонт и перестройку, и менеджер небоскреба уволил Зару с работы за ненадобностью.