Мадлен не знала, что б она делала, если бы не Жанно, который вдруг нашёлся, и вдруг оказался в столице, и только услышал её – как сразу же сказал, что сейчас приедет. И приехал – со своим ближним человеком Марселем, охраной и молодой женой. Мадлен бы сама не поверила, если бы ей кто сказал, что Жанно женился, потому что… это было не про него. Потому что любая, кого он замечал, была его и так, безо всякой женитьбы. А тут ещё и не просто жена, а бывшая невеста того самого принца Рогана, та самая девица де Безье!
Девица де Безье, то есть теперь графиня де Саваж, при близком знакомстве выглядела престранно. Нет, она была красавица, это Мадлен заметила ещё при дворе. И одета роскошно – как же, богатая невеста, на шее жемчуга стоимостью как весь замок Кресси, и пояс золотой, как пол-Саважа. Но – бойкая, языкастая, глядит дерзко, а Жанно смотрит, слушает и умиляется. Наверное, и вправду влюбился.
В тот день они очень помогли – стоило ей только рассказать, что с ней и как, и они оба сказали – нечего здесь оставаться, нечего надеяться на милость Жан-Люка или Гектора, или Оноре. Пока – поедем к господину маршалу, а потом – будет видно. Что-нибудь придумаем.
И пока Мадлен собирала вещи, новоиспеченная невестка ещё и за детьми приглядывала – собрала их в кучу, села вместе с ними на ковёр и сказки рассказывала. Да так, что девочки до сих пор помнят. За что ей, конечно, спасибо.
А потом Жанно с супругой уехали, сначала – куда-то, где прятали его величество, потом в Лимей, потом в Безье, и где-то там они стакнулись с тем самым Жилем. Мадлен не отказалась бы узнать подробности, но – это станет возможным, когда Жанно вылечат. Когда он встанет на ноги и вернётся в столицу из далёкого Фаро.
Своими глазами Мадлен увидела его высочество только вчера. Он пришёл на обед к сестре и зятю, и она сначала не поняла вовсе, для какой такой надобности её вытащили из комнаты, где она занимала младших девочек, ещё до обеда. А там – представили гостю.
Гость оказался высок и строен, но абсолютно лыс, и смотрел так – будто хочет съесть заживо. И ощущение от него было такое, что глаз поднимать от тарелки не хотелось, а только зажмуриться и бежать. А ещё Мадлен присмотрелась – боже мой, у него ж пальцев на левой руке не хватает! Безымянного и мизинца. И ходит он с посохом. Наверное – старый… Хотя что, покойному Ангеррану было чуть за сорок, и брюхо у него было побольше, и ходил он хоть и без посоха, но с боку на бок переваливался. И ещё у него пахло изо рта, потому что зубы не чистил, как с детства не приучили, так и она не смогла приучить. От принца Рогана не пахло ничем недозволенным, или она не подходила так близко и не принюхивалась - опасалась. Вообще нюх у неё всё равно что звериный, так странно вывернулись в ней магические способности, и сильные запахи Мадлен переносила с большим трудом. Но – могла обнюхать человека и составить о нём какое-то впечатление.
В Жиле де Рогане она не унюхала ничего особенного. Просто – одежда, немного пот, немного лошадь. То есть – несмотря на хромоту, перемещается он верхом. Наверное, это ему в плюс. Но было там что-то, не запах, не вот прямо запах, а какое-то ощущение… в её представлении это ощущение было связано с сильной и мощной магией. Наверное, в ней всё дело, а в чём ещё-то?
Мадлен пыталась вспомнить – а какого цвета у него глаза? Не вспоминалось. Помнилось только, что страшные. Или – смотреть ему в лицо страшно. Потому что как впился в неё теми глазами… Никто на неё так не смотрел, даже пьяные братья Ангеррана. А этот… видимо, раз принц, то всё можно. И смотреть, как будто нелюдь – тоже.
Кто его вообще знает, где его носило, по каким таким чужедальним землям, и что он там вообще делал. Ну да, сильный маг – это даже Мадлен понятно, хоть она сама и не может похвастаться особой магической силой, у них в поколении вся сила досталась Жанно, и правильно это – потому что он мужчина и глава семьи, ему нужнее. И что теперь, раз принц и сильный маг, то всё можно? Вот зачем она ему – немолодая вдова с тремя дочерьми?
И придумать ответ на этот вопрос Мадлен не смогла, как ни старалась.
Жиль отправлялся из королевского дворца, но – не домой, а к сестрице Катрин. Или даже к её супругу – нужно было с ним кое-что обговорить, важное для обоих. Катрин на вызов ответила и сообщила, что богоданного супруга где-то с утра носит, но к ужину с большой вероятностью принесёт домой, так что пусть братец Жиль направляется прямо к ним и даже не раздумывает. Отлично.
Дочь сообщила, что допоздна задержится у наставника, целителя Сен-Реми. И что Орельен сопроводит её домой, они уже договорились. Нет, больше никого не надо, если что – они отобьются.
Жакетта уродилась в Роганов – прелестная блондинка с голубыми глазами, и слышать от неё вот это «мы отобьёмся» Жилю было непривычно. Но – девочка бывала в бою и умеет отбиваться. Точнее, отбиваться будет Орельен, он в бою неплох, а она – держать ему щит. Они умеют, тренировались. Жакетта жалеет, что племянника Лионеля нет в столице – с ним, говорит, были очень толковые тренировки. И ещё с графом и графиней Саваж. Ну да, графиня Саваж ей подружка. Ладно, вернётся Лионель в столицу – надо будет попросить, пусть заглядывает к ним иногда. Или привозить Жакетту в Пале-Вьевилль.
Жиль кивнул сопровождавшим его молодым людям – их было трое, не считая Орельена, и взялись они от зятя-маршала. Все владели магией, но – ещё не в полную силу, потому что молодые. У всех где-то далеко были какие-то благородные родители, которые додумались, что детей нужно не дома мариновать, а учить уму-разуму, и пристроили их к маршалу, а от маршала уже они попали к Жилю.
Сначала повздыхали и поморщились – из двух зол они, конечно же, если бы их кто спросил, выбрали бы нормального военного, а не какого-то хромого мага. И даже то, что хромой-то стал магом его величества, дело поправило не сильно. Ну и ладно, пусть их.
Вообще Жиль совершенно не был уверен, что эти молодые дарования ему нужны. Вон, Орельен хочет у него учиться – так и учится, а эти лбы зачем? Но дорогой родич сказал – положено. Нечего принцу из Роганов ездить по столице одному, то есть - только лишь с охраной непонятного свойства. У такого вельможи должны быть при себе какие-то люди, а если ты их, дорогой родственник, не удосужился завести сам – таких, каких тебе надо – то будешь ездить с теми, кто оказался под рукой. Глядишь, и сам привыкнешь, и из молодёжи что-нибудь выйдет. Ещё усмехнулся - можешь, сказал, их побить. Глядишь, и проникнутся уважением.
Конечно, способ был предложен работающий, но на взгляд Жиля – слишком примитивный. Если бы нужно было приручить молодёжь быстро – он бы так и сделал. Но пока его никто не торопил, поэтому – как будет, так и будет.
И сейчас четыре головы склонились в приветствии – чёрная кудрявая, рыжая хвостатая, белокурая коротко стриженая и пепельная. Орельен де ла Мотт, Робер д’Аккарен, Даниэль Жироль, Жером де Сен-Мишель. Они по очереди помогали Жилю забраться в седло, сегодня была очередь Орельена. Что поделать, проклятая нога не позволяет нормально сделать многое из того, что он раньше и вообще за дело не считал. Ну подумаешь, сесть в седло? А вот ведь.
Но в седле проще, чем на своих двоих. И вороной Вихрь терпеливо стоит, ждёт, пока Жиль сообщит ему – куда дальше.