На этот раз, хоть всё и закончилось благополучно, совесть не позволила мне молчать. Рассказала его родителям о произошедшем. Если решат уволить… Ну что ж, возможно, и к лучшему. Может, и не моё это — с детишками управляться?
Зарецкие, ясное дело, устроили мне крепкую выволочку, но хоть не уволили, и то ладно. Они ведь прекрасно знают характер сына, наверное, потому и не стали выгонять с работы, однако попросили получше за ним следить и попытаться наладить контакт. Я снова кивала и извинялась, а потом вышла во двор глянуть, где и что делает мой подопечный.
Меня хватило как раз до порога, а потом предательницы-слёзы хлынули по щекам. На переднем дворе никого не было, и я присела на скамью у крыльца, дав волю запоздалой истерике. Я и сказать-то в свою защиту ничего не могу. За ребёнком не уследила? Не уследила. А то, что он нарочно всё это сделал, сейчас особой роли не играло. Хоть наручниками его к себе пристёгивай, в самом деле!
— Тебя сильно ругали, да? — Димка подошёл совершенно неслышно, застав меня врасплох.
Я быстро вытерла слёзы. Эх, нельзя было показывать ему свою слабость. Сейчас точно злорадствовать будет, а в следующий раз снова ударит по больному.
— Ничего, учительница по физике нас ещё сильнее ругала, даже без повода, чтобы не расслаблялись, — я старалась говорить как можно более невозмутимо. — Главное, что с тобой всё хорошо. Это для меня сейчас важнее.
Он ничего не ответил, но уроки в этот вечер делал быстро и без напоминаний, а на следующий день (о чудо!) терпеливо дожидался меня около школы, пока я разговаривала с учительницей, которая, к слову, очень его хвалила. Димка глядел в землю и пинал носком ботинка мелкие камешки, будто похвала касалась вовсе не его, а какого — то другого мальчишки.
Следующие несколько дней он продолжал держаться отстранённо, но неизменно дожидался меня у ворот школы, глядя куда угодно, но только не в нашу с учительницей сторону. И только тогда, когда я прощалась с преподавателем и направлялась к выходу, Дима трогался с места и медленно шёл по улице впереди меня, самостоятельный, независимый… и до ужаса одинокий.
Глава 2
Практически всё своё свободное время я отдавала Димке. Кроме домашних заданий старалась придумать для него какие-то интересные игры, развеять, развлечь, чтобы разгладить вечную складочку между бровей. Подсадила на игру в шашки. Сначала он проигрывал и внимательно наблюдал за моими действиями, потом мы примерно сравнялись, а затем этот обормот стал с завидной регулярностью меня обыгрывать! Такое ощущение, что он сам с собой тренируется и в итоге уделывает нерасторопную няню умелой рукой. Я уже давно поняла, что по уровню интеллекта подопечный значительно опережает сверстников, но, кажется, скоро и меня догонит.
В итоге приходила домой поздно. А мне вообще-то тоже нужно уроки делать, одиннадцатый класс всё-таки! Но, странное дело, я абсолютно не жалела о затраченных усилиях, потому что по капельке, по шажочку, но воспитанник разворачивался в мою сторону.
А ещё я видела, как Димка помогал маме ухаживать за братиком, но и сам жаждал внимания родителей, тяготился невозможностью провести с ними время. Андрей Петрович продолжал пропадать на работе (у него был какой-то важный проект, да и ведь нужно зарабатывать деньги для семьи, раз он теперь дважды папа). Мария Ивановна всё больше уставала (малыш по ночам плохо спал) и то время, когда днём удавалось его уложить, старалась тратить на отдых и хотя бы элементарный уход за собой, а уж когда маленький Тимофей заболел, весь дом стоял вверх дном.
И как раз в это время с Димой тоже случилась неприятность. Мы по обыкновению возвращались из школы, когда увидели попавшего в беду котёнка: малыш висел на перилах балкона третьего этажа и жалобно мяукал, пытаясь вскарабкаться, но всё равно соскальзывал и таки соскользнул. Я даже опомниться не успела, как мой подопечный ринулся на помощь. Котёнок летит, мальчишка бежит, успевает подхватить, но разбег слишком сильный, он спотыкается из-за выбоины на неровной дороге и падает на асфальт, сбивая локти и колени. Ладони выставить не мог: в них был пушистый комок.
Котёнок, который от страха оцарапал спасителя, вырвался и юркнул в подворотню, а я, отмерев, ринулась к Димке, сняла с него рюкзак и помогла встать на ноги. Нет, он не плакал, но посмотрел так, что стало понятно: ему очень больно. Штаны на коленях и курточка на локтях продраны, сквозь дыры проступают наливающиеся кровью ссадины. Благо, до дома недалеко.
— Какой же ты молодец! — я не знала, что в такой ситуации лучше сказать, но вместо ахов и охов решила его похвалить и подбодрить. — Всё хорошо. Пойдём, промоем твои боевые раны! А потом позвоним тренеру и предупредим, что нас сегодня не будет.
Подхватив рюкзак воспитанника, я осторожно взяла мальчика за руку и повела за собой. На этот раз он не вырывался, спокойно шёл следом. Я двигалась очень медленно, потому что прекрасно понимала: Диме больно идти. Его ладошка подрагивала (кажется, он старался перетерпеть боль и сдержать слёзы), и я машинально пожала её чуть крепче, чтобы хоть так выразить ему свою поддержку.
В дом я вошла с мыслями об аптечке. Нам навстречу как раз вышла Мария Ивановна с хныкающим Тимкой на руках и, окинув нас рассеянным взглядом, направилась в сторону спальни. Переглянувшись, мы отправились следом, и когда женщина была уже на пороге, Дима не выдержал и окликнул её.
— Мам, — позвал мальчик немного растерянно.
Он явно нечасто попадал в подобные ситуации, и сейчас без всяких слов было понятно, что ему хотелось немного внимания. Чтобы мать подошла, возможно, всплеснула руками, обняла его и сказала, что всё в порядке и ничего страшного не случилось, а потом промыла раны и намазала мазью. То есть то, что обычно делают мамы.
— Иди… во дворе поиграй, — мать, укачивая кричащего малыша, захлопнула дверь прямо перед носом Димки, и он отшатнулся, словно от удара, а я… Мне так обидно за него стало, будто он был мне не воспитанником, а братом. Хотя я не винила Марию Ивановну: после рождения младшего сына она и так измотана и вся на нервах, поэтому на старшего сил почти не остаётся. И в данный момент госпожа Зарецкая, будучи занята Тимофеем, наверное, просто не заметила, что Дима поранился.