— Не напоминай, пожалуйста, — простонал Эран. — У меня ассоциация с этим словом одна-единственная — ты на ложе.

Сассоциировала. Представила, что он рядом. Весь. Или лучше склоняется надо мной… Стало жарко.

— У меня гормоны зашкаливают, отпусти, пожалуйста, — тихо попросила.

Отпустил. Постояли еще пару минут — я, разглядывая небо, он — сад. Решено было о слове «наложница» забыть. Плохое слово. Провокационное. Дико провокационное.

Провокация удалась на славу, у меня мозг начал работать исключительно в одном направлении:

— Слушай, я вот тут подумала, — теперь смотрю исключительно под ноги, на блестящий, залитый чем-то вроде эпоксидной смолы двор, — тени, они вроде как на Иристане, а если бы взлететь…

И где моя гордость, спрашивается? И материнские заветы? И вообще верность собственным решениям. Стыдно, кадет Киран МакВаррас, очень стыдно.

— Думал об этом, — глухо отозвался Эран. — В свете сказанного тобой про тени и управление, тоже пришел к выводу, что они вторгаются в момент наибольшего ослабления контроля носителя. Но это теория, сердце мое, проверять на тебе я не буду.

— Бракованный навигатор, — тихо выругалась я.

Промолчал. А мне вообще обидно было. Я будущий капитан, у меня на разгульную эротическую жизнь всего-то годы обучения в университете, и то это когда без практики. А в космофлоте да здравствует непорочный образ жизни. Потому что когда ты женщина и ты капитан, твой образ должен быть чист, суров и непогрешим, то есть вообще никаких интрижек на корабле. И даже если ты замужем, увольнение раз в год, а то и раз в два года, в иное время капитан не человек, капитан лидер, а у лидера нет слабостей, и точка. И потому именно сейчас я отчетливо ощущала, как утекает мое время и моя возможность быть безбашенной, взбалмошной и любимой. Так хочется побыть любимой.

Но все равно где-то в глубине души я была благодарна отцу за Иристан, точнее, за то, что моим первым мужчиной стал Эран. Как минимум воспоминания о моем первом разе останутся самые что ни на есть потрясающие.

— Пошли город смотреть. — Я вообще всхлипнула.

Тар-эн протянул руку. А я подошла к нему, уткнулась лбом в его твердую грудь и, плюнув на гордость, обняла. Потому что уже отчетливо поняла — мама права. Почти права. Потому что на почве «есть рядом, а взять нельзя» сходит с ума не только Эран, но и я тоже. Мне плохо. Мне физически плохо. И если сейчас я еще держусь, то о ночи даже думать уже страшно. Он же лежать будет рядом, совсем рядом, а его даже поцеловать нельзя.

Ну хоть наобнимаюсь вдоволь.

И тут Эран произнес:

— Код доступа к системе управления моего дома — твое имя.

— Что? — удивилась я, вскидывая голову и глядя на тар-эна.

На меня не смотрели, кое-кто поигрывал желваками и сжимал зубы. Но главное-то я уже услышала и даже поняла.

— Эран, ты подслушивал! — возмущенно воскликнула я. Потом вспомнила, что подслушать он не мог, и догадалась о более страшном: — И подсматривал! И сейр мой взломал!

На меня сурово посмотрели и сообщили: