Лекарь появился спустя несколько минут. Удивленно застыл на пороге.
– Осмотри ее, Дармонд, – не стал вдаваться в подробности. Но чувствовал, что вопросы все равно последуют.
– Откуда она у тебя? – не разочаровал старый отцовский друг.
– С неба упала, – привычно буркнул.
Пожилой лекарь покачал головой и закатал рукава камзола. Загрубевшие ладони прошлись над телом девчонки.
– Истощена. Недоедала сильно, – проворчал он.
Я кивнул. Подозревал это, глядя на хрупкую фигурку.
– Работала много… Но организм молодой и здоровый, какой только может быть в этих условиях. Восстановится быстро. Кроме отравления ядовитым плющом, больше повреждений не вижу. Царапины, ушибы, в целом, мелочь… К сожалению, яд этого растения имеет иную природу, нежели другие, с примесью фей-ирской магии. Классическое лечение тут бесполезно. Можно лишь дать ей настойку, которая ослабит зуд, и обезболивающее. Через неделю следы ожогов сами исчезнут. А пока приведем-ка ее в чувства.
В руки мне перекочевала небольшая стеклянная бутылочка глубокого синего цвета. Я покрутил ее, встряхнул, попытался рассмотреть, что там внутри, но сквозь мутное стекло ничего не увидел. А затем, подумав, отпустил Дармонда. Хотелось, чтобы малышка, когда очнется, увидела только меня.
Бутылочка с нюхательной солью жгла ладонь. Я медлил. Как она воспримет то, что ее жизнь круто поменялась. По логике, должна радоваться. Я дам ей все, что пожелает: наряды, дом, заботу. Она больше никогда не будет голодать, никто не посмеет ее обидеть. Но, всматриваясь в мягкие черты, я видел упрямый подбородок и нахмуренные бровки. И червячок сомнения настойчиво покусывал внутри. Отчего-то казалось, не все будет так радужно, как я себе нарисовал.
Глава 4
Острый запах, казалось, проникал в самое нутро, выедал до крупинки остатки мозгов и заставлял сознание вынырнуть из зыбкого туманного забытья.
Я резко распахнула глаза – точнее глаз, второй почему-то отказывался открываться – и испуганно вскинулась. Надо мной склонился мужчина. Смутно знакомый, но в то же время чужой.
"Откуда у нас в монастыре мужчины?" – успела промелькнуть мысль.
А потом я вспомнила. И побег вспомнила, и кабана, и воина с мечом, и ядовитый фей-ирский плющ.
Застонала, чувствуя жжение на щеках и подбородке. Попыталась ощупать саднящие участки и шумно втянула воздух сквозь зубы. Даже легкое, аккуратное касание приносило острую боль.
– Выпей, – к губам прижался край глиняной кружки.
Послушно отхлебнула онемевшими губами. Мысль, что это непонятное и, возможно, вредное средство, мелькнула и пропала. Хуже, все равно быть не может. Мое лицо, казалось, раздуло, словно рыбий пузырь. Кожа натянулась, как на барабане – вот-вот лопнет. И я теперь не я, а страшное чудище, сошедшее со страниц детских сказок. И уж точно не похожа на Шанталь Данилэ.
Жидкость легко протекла в горло, освежая приятным вкусом малины и ромашки. Капелька соскользнула с уголка распухших губ и потекла по подбородку. Мужчина вытащил из рукава платок и поднес к моим губам. Я нахмурилась, отодвинулась и, не задумываясь, вытерлась рукавом платья. Жест показался очень интимным, переступающим грани приличия, и мне не понравился.