— Нравится?

— Нет, — закатывает она глаза.

Обманщица. Вокруг как будто звучит громкая классическая музыка. С одной стороны особенно выделялся удивительный духовой гобой, а с другой — виолончель.

Наконец-то свершилось.

— Герман?!

— Да!

— Герман?!

— Ну да?!

— Я, пожалуй, перееду в тот дом, что подарил нам твой отец.

— Почему?

— У тебя там много еды.

— Да.

— И можно смотреть телевизор без очереди. Только поэтому.

— Понимаю, солнышко.

Если она была недостаточно беременна, то теперь уж наверняка.

Усеянный звёздами потолок моего кабинета искрится и мерцает, сияя тысячью алмазов. Блаженство. Это просто неописуемый балдёж.

Потихоньку спускаюсь на землю. Всё это чудесно и неповторимо, но в общем, конечно, позор. Надо было подождать её. Но это же моя Аня. Я мечтал о ней, я впервые за кем-то ухаживал. Добивался, страдал, искал, бегал. И вот, пожалуйста, она полностью моя.

— Герман, ты чего? — она аж заикается.

Ужас. Вот до чего довела меня любовь.

Иду к умывальнику, привожу себя в порядок. Не в состоянии обернуться. У нас дети и всё такое, но даже Фёдор смотрелся бы круче.