И я решилась.

В конце концов до кабинета идти было недалеко, большая часть «гостей» давно в шахтах, а остальным все это время не было до меня никакого дела, да и клан меня вроде бы полюбил. По крайней мере неприятия ни от кого я не чувствовала.

Дура!

Я успела пройти два поворота, прежде чем виски заломило, и я упала в обморок. Судя по всему, принудительный и очень длительный. Голова раскалывалась, словно по ней стучат молоточками, руки горят огнем и в отдалении слышатся какие-то голоса. С трудом разлепив глаза, поняла, что я не просто дура, а идиотка. Причем конченная. Руки действительно горели, вернее огонь был около веревки, которая их связывала. Я была подвешена к потолку… крыше… пещере? Внизу была темнота, словно я вешу над пропастью. А голос… он принадлежал Акайо. То, что дело пахнет жареным и говорить не стоит, все признаки на лицо. Единственное, что я могла сейчас сделать это прикрыть глаза и прислушаться к разговору, не показывая, что я очнулась. Хорошо еще, что страх сковал горло и я не издала и писка после пробуждения.

Висеть с закрытыми глазами — то еще удовольствие. И неизвестно, что произойдет раньше: веревка сгорит или руки оторвутся от тела. По крайней мере, ощущение было именно такое. Я прислушивалась к разговору, пытаясь унять дрожь и хоть немного отрешиться от происходящего. Сначала получалось плохо, но годы проведенные в храме все-таки дали свои плоды. Страх не отступил, но притаился где-то на затворках моего сознания и тлеющим огоньком в моей груди. Болезненное покалывание на одной руке стало меньше. И только тут до меня дошло.

Печать! Брачная татуировка рассказала о моем пробуждении уже давно, стоило только очнуться и испугаться. То есть пока я себя успокаивала, частично переходя в транс, мужья все чувствовали. И если Акайо это не нужно, потому что он рядом, то остальные без проблем смогли определить моё местонахождение. И у меня был только один вопрос: попытаются ли они изменить мою участь или решат, что сама виновата.

Веревка угрожающе затрещала. И так как скрываться не было смысла я запрокинула голову и посмотрела наверх. Огонь полыхал, приближаясь к добыче, протягивая свои жадные языки пламени и отмеряя последние мгновения моей недолгой жизни. Под ногами была темнота и я сильно сомневаюсь, что упав с такой высоты можно выжить. Сколько там? Десять? Двадцать метров? Или все пятьдесят?

Помолиться?

Вспомнила, как в единственный раз, когда я смогла пробиться к покровительнице и увидеть ее, она пообещала, что все будет хорошо. Разве что смерть будет быстрой, и богиня примет после нее под свое крыло.

Молиться резко расхотелось.

И словно в издевку метка, моя метка, давно потерявшая свою насыщенность и не предупредившая об опасности, вспыхнула с такой силой, что я до крови прикусила губу, чтобы не закричать во весь голос. Тело плавилось и совсем не от огня, повисшего надо мной. Казалось, я вернулась в прошлое, в день получения знака покровительницы и переживаю заново момент нанесения божественной метки на моё тело. Попыталась сконцентрироваться на разговоре мужа с той, в ком яда было намного больше, чем в самой опасной змее, и поняла, что не получается. Слова доносились как сквозь вату и смысл от меня ускользал. Страх исчез. Просто невозможно бояться, когда твое тело горит невидимым пламенем.

«Ты должен… подписать… договор», — эту фразу я разобрала с трудом. И совсем не удивилась, услышав четкое «нет».

Страха не было. Как и душевной боли. Ее с радостью заменила боль настоящая.  Только пустота, расползающаяся внутри с неимоверной скоростью. Я понимаю, что влюбиться за такой короткий срок невозможно. Да и разные расы, воспитание и устои играют свою роль. Но так хотелось обыкновенного женского счастья. Чтобы как у родителей, когда я в детстве тайком наблюдала за ними. Видеть улыбку и смех, ощущать ласковые прикосновения и знать, что есть мужчины, которые желают тебя до дрожи, только потому что ты — это ты. Не жена, не Мать клана и не способ избавиться от неугодного брака. Чтобы любили вопреки, а не почему-то.

Веревка оборвалась неожиданно.

Я успела заметить, как Акайо бросился на нагаасурию. Правильно, чего уж там. Мой полет вниз будет коротким, а у него есть возможность раз и навсегда избавиться от надоевшего врага, если отправит ее следом за мной.

Нет страха, нет боли, только пустота… и почему-то одинокая слезинка, сорвавшаяся с ресниц. Казалось, время растянулось, продлевая мучение и сил на то, чтобы держать глаза открытыми больше не было.

Я не боюсь… Не боюсь… Не…

Вздрогнула всем телом, ощутив чужие руки, схватившие меня за плечи и гладкие змеиные кольца, стремительно обхватывающие моё тело.

И… время вернулось. Больше не было ощущения свободного падения. Я была тем камнем, что одинокий мальчишка бросил на дно пустого колодца. Только я была не одна…

И вот теперь стало страшно. По-настоящему. И этот страх был на за себя, а за того, кого полюбила всем сердцем и того, кто решил разбиться вместе с тобой. И я закричала. Страшно, надрывно, срывая голос. А он прижал к своей груди, глуша крик и рыдания и прикрывая мою голову руками.