Олю накрыла темнота и жуткая паника.

— Боже! Боже! Нет! Нет! — Оля вонзила в пол ногти, поползла в ту сторону где решетчатая дверь. — Богдан! Богдан! — звала она мужчину, хотя разум ей подсказывал, что все! Он ушел!

Но неожиданно из угла:

— Теть! Теть! — Оля услышала позади себя сдавленный детский голос.

Внутренний испуг был настолько силен, что Ольга не смогла справиться с обуявшим ее страхом. Отключилась.

— Тетя! — Оля очнулась от того, что по лицу ее гладят ледяные руки ребенка. — Тетя! — мальчик жалобно звал ее, а она боялась голос подать.

Скованный ужасом голос, никак не хотел слушать.

Оля открыла было рот, но поняв что из него не выйдет ни звука снова закрыла.

— Тетя проснись! Проснись! — просьба ребенка выворачивала душу девушки наизнанку и Оля не выдержав вскинула руки вверх, поймала в ладони лицо ребенка.

— Ты кто? — хрипло спросила она.

— Сашка! Сашка я! — Ольга чувствовала, как напрягаются его плечи, его грудь, он явно это кричал, только звук выходил надломленный, глухой.

— Сааша? — Оля отнимает ладони от лица мальчика, чтобы подняться, но тот вцепляется ей в руку тонкими пальцами так сильно, что Оля невольно морщится от боли.

— Подожди милый. Мне нужно встать, — успокаивающе проговорила девушка, свободной рукой гладя мальчугана по косматой голове.

— Ты не уйдешь?! — слезливо просит он.

— Нет, — отвечает Оля и неуклюже пытается поднятся.

Но стоило девушке попробовать подняться на ноги, как в пояснице начало сильно тянуть. Оля тут же вернулась в исходное положение.

— Господи помоги! — пробубнила она себе под нос, и на глаза навернулись слезы.

Рожать Оле было еще рано. Срок не подошел. И от того, было еще страшнее и за ребенка и за себя.

— Почему ты стонешь? — вдруг спрашивает мальчишка. — Ты не можешь встать?

В его голосе скользить забота и одновременно с ней страх.