— Светочка, объявите перерыв и смотрите, что бы будущее науки не разбежалось по кабакам. Отвечаете жизнью!

Светочка покраснела, Николай, недовольный, что прервали лекцию, поплелся в другой конец огромного здания — в ректорат. Секретарь ректора вежливо сказала:

— Вас уже ждут.

Ректор училища, выдающийся прогрессивный ученый, лауреат многих советских и международных премий, академик Академии наук СССР и ряда зарубежных академий встал из-за большого письменного стола, когда в кабинет вошел Николай, жестом предложил расположиться в креслах за журнальным столиком. Секретарь принесла чай, сухарики и минеральную воду. Николай насторожился — что бы все это значило? В спокойном, доброжелательном тоне ректор стал расспрашивать Николая о научных планах, подробно интересовался ходом диссертационного исследования, о научной и практической базе, спросил, в чем нужна помощь. Николай недоумевал и даже слегка заволновался. Приблизительно через час после начала беседы ректор тяжело встал из глубокого кресла, медленно походил по большому кабинету, и, наконец, произнес:

— Ректорат и партком училища рассмотрели мое предложение о назначении Вас, Николай Александрович, заведующим кафедрой, на которой Вы успешно трудитесь. Семен Семенович Заболотский по личной просьбе, да и по возрасту переходит на должность профессора, — ректор сделал небольшую паузу, — и далее, я рекомендовал Вас на должность проектора по международным научным связям.

Он обреченно добавил:

— Кроме Вас — некому. Эти предложения мы вынесем на рассмотрение большого ученого совета. В четверг. Горком партии дал «добро».

Ректор налил в бокал минералки, сделал несколько глотков и устало сел в кресло за письменный стол. Николай молчал. Вдруг громко, через весь огромный кабинет ректор почти прокричал:

— И не говорите, что Вы подумаете! Наука — выше наших эмоций! Вы — молодой, сильный. Справитесь. И еще — самое главное. Вам двадцать девять лет, Вы знаете три иностранных языка.

— Четыре, — поправил Николай.

— А какой четвертый? В личном деле указаны только три — французский, английский и немецкий, — нахмурил брови ректор.

Николай не раздумывая, ответил:

— Арабский, это так, для себя, ведь арабы придумали цифры!

В его голосе прозвучал детский восторг.

Ректор продолжал:

— Тем более, восточный язык.

Про себя он подумал: «Этот Большаков — или сумасшедший, или гений, ради десяти цифр выучить арабский язык!» И остановился на второй гипотезе — о гении. Ректор долго молчал, затем заговорил строго и официально:

— Товарищ Большаков, учитывая Ваши предстоящие назначения, а главное, то, что наше учебное заведение имеет не только образовательное значение, но и военно-стратегическое, Вам следует вступить в ряды Коммунистической партии. Вам, кажется, давно исполнилось двадцать восемь лет. Вопрос с Горкомом КПСС и Министерством уже согласован. Ваша кандидатура — одобрена.

Николай легко встал из кресла, тихо произнес:

— Я согласен, — посмотрел на часы, — я могу идти, у меня семинар через две минуты начинается.