Я прополз до коридора. В дверь уже звонили. Я закричал: «Марта, не открывай!» — и, обезумев, буквально скатился по лестнице, голый, как червяк, вооруженный только стулом. Слишком поздно. Марта уже открыла, и тип в оранжевом, все так же улыбаясь, возник в проеме двери. Я ринулся вперед и швырнул стулом в Марту. Он угодил ей по спине, от удара она упала, и пуля, пролетев в сантиметре от нее, впилась в штукатурку стены. А тот со своей неизменной жуткой улыбкой повернулся ко мне. Но я уже вкатился в кухню.

Схватив на ходу нож, лежавший на разделочной доске, я вжался в узкий проем между холодильником и стеной и затаил дыхание. Марта не шевелилась. А что, если… Я был полон решимости воткнуть нож в брюхо этого курвина отродья, чуть только он окажется в моей досягаемости. Дверь стукнула о стену. Его осторожные шаги. В кухне находился только большой рабочий стол со столешницей из белого мрамора да зеленые лакированные полки для посуды. Он просто не сможет промахнуться в меня. Вот еще шаг… Мне стало не по себе при мысли, что я подохну в кухне — голый, мышцы живота напряжены, солоп сморщился от холода и страха. Моя ладонь, сжимающая рукоятку ножа, была скользкой от пота. Еще шаг — и он меня увидит. Я крепче сжал свое жалкое оружие, надеясь хотя бы ранить его, прежде чем умру.

Прозвучал выстрел, и сразу после него глухой удар тела, упавшего на пол. Господи! Марта! Я выскочил из укрытия, выставив вперед нож.

Этот гад со снесенным затылком лежал на полу лицом вниз. Марта с недоуменным видом смотрела на дымящийся ствол своего пистолета. Она направила его на меня, и я чуть было не вскинул руки вверх.

— Я убила его! Боже мой, Жорж, я убила этого человека!

— Марта, положи пушку. Положи ее.

Казалось, она была в шоке, ее трясло. Я осторожно подошел к ней, перешагнув через труп, и забрал пистолет.

— Откуда он у тебя?

С отсутствующим видом, не отрывая глаз от убитого, она ответила:

— Купила, знаешь, на той благотворительной распродаже полицейского имущества. Он принадлежал какому-то страшно знаменитому инспектору, забыла его фамилию.

— Как получилось, что он оказался заряжен?

— Я боялась одна в доме… Тревожить тебя мне не хотелось, и я купила патроны, а потом зарядила и положила в ящик комода.

«Ну да, и еще научилась стрелять и бесшумно подкрадываться», — подумал я. Какое-то мгновение мы молча смотрели друг на друга. И тут Марта вдруг рассмеялась. Это было настолько неуместно, что я ошеломленно уставился на нее.

— Ой, Жорж, ты такой смешной… голый и с этим ножом…

Смех становился все пронзительней, лицо ее исказилось, и вот она уже рыдала. Закрыв лицо руками, Марта всхлипывала; это был настоящий нервный припадок.

Я отложил нож и обнял ее, шепча успокаивающие слова. Раскуроченный череп убийцы оказался перед моими глазами, и я все время отводил взгляд. Постепенно Марта успокоилась и тронула меня за плечо.

— Думаю, это сейчас пройдет… Извини…

Я ласково поцеловал ее в самый уголок лживого рта. Она еще немножко пошмыгала носом, но, похоже, уже овладела собой.

Успокоившись, я отпустил ее и присел рядом с трупом. Преодолев отвращение, я взял его за плечи, стараясь не смотреть на дыру в черепе, из которой беловатой массой вывалился мозг, резким рывком перевернул и откинул капюшон. Это был Фил. Я снял с него черные очки. Да, он. Мудак Фил. Его узкие бледные губы, светлые глаза, застывшие, как стеклянные шарики. Я приподнял его свитер. Гладкое безволосое тело было испещрено совсем свежими шрамами. Макс завел его и направил на меня, как мальчишка направляет игрушечного робота, и, едва встав на ноги, Фил отправился по моим следам. Бедный старый мудак Фил. Марта смотрела на меня.

— Жорж, что делать?