Горничная вернула Мериме стакан и ответила:

– Вообще-то нет. Но вечером накануне у них вышла ссора, и мадам легла в спальне для гостей. В той, что с зелеными обоями и где из окон видны яблони.

– Вы не знаете, из-за чего была размолвка?

– Нет, господин следователь. Я не имею обыкновения подслушивать под дверьми.

– Ну что вы, мадемуазель, я ничего такого не предполагал. Но, может, вы слышали что-то случайно? Это могло бы оказаться важным для расследования, понимаете?

Вирджини Лювье кивнула и проговорила:

– Да, но уверяю вас, я знаю лишь то, что они поссорились. Это было заметно по ним, особенно по мадам. Но я не знаю причины.

– Хорошо, мадемуазель Лювье. Думаю, это все. Перейдем…

– Прошу прощения, – перебил меня доктор. – Могу я тоже кое о чем спросить?

Девушка вопросительно взглянула на меня. Я кивнул.

– Прошу вас.

Мериме улыбнулся горничной и произнес:

– Я обратил внимание, что у вас французская фамилия, но выглядите вы скорее как испанка, да и говорите с легким акцентом.

Надо же, а я, конечно, этого не заметил. Мои познания во французском языке ограничивались гимназическим курсом.

– Мой отец, француз, женился на испанке, – ответила Вирджини Лювье. – Я довольно долго жила близ Мадрида.

– Благодарю вас за то, что утолили мое любопытство. Физиогномистика – мое хобби, – соврал Мериме.

– А теперь будьте добры, скажите, зачем вы хотели меня видеть, – сказал я.

На лице девушки отобразилось смятение.

– Это произошло сегодняшней ночью, господин следователь! Мне не спалось – после смерти хозяйки со мной это случается – и я подошла к окну, чтобы подышать свежим воздухом. Говорят, это помогает от бессонницы. Но когда я отдернула занавеску, то увидела нечто такое, что заставило меня отшатнуться. То есть, по правде говоря, вначале я смутилась, а потом уже пришла в ужас. – Вирджини Лювье сделала многозначительную паузу.

– И что же вы увидели, мадемуазель?