– Что значит по своим делам? – хмуро осведомился Мериме. – Он не разъяснил?

– Разъяснил, само собой, – Армилов полез в карман и достал небольшой блокнот в черном кожаном переплете. – Цель приезда: торговая операция по продаже земли, ранее принадлежавшей князьям Вышинским.

– То есть как? – удивился я. – Мне сказали, что последние представители этого рода умерли в середине восемнадцатого века, никак не позднее.

– Совершенно верно, – сказал Армилов. – Я тоже так считал и спросил об этом Козловского. И вот что он мне ответил. – Полицмейстер снова опустил глаза в блокнот и продолжил, поглядывая на свои записи: – Владек и Марина действительно были последними представителями княжеского рода Вышинских, но лишь той его ветви, которая переехала в Россию. В Польше же существует другая линия, которая процветает и поныне. Князь Владек умер после жены. Он завещал свои земли и вообще все движимое и недвижимое имущество представителю польской ветви Ядеку Вышинскому, своему двоюродному брату. С тех пор имение Вышинских переходило по наследству в течение почти двухсот лет. Теперь оно принадлежит внуку Ядека Станиславу Вышинскому. До этого времени никто не интересовался имением князя Владека, поскольку оно находится в России, но теперь на него нашелся покупатель. Козловский является представителем известной фирмы по торговле недвижимостью «Юханов и сын». Он прибыл в Кленовую рощу, чтобы оформить документы по купле-продаже. Доверенность на проведение торговой операции от Станислава Вышинского у Козловского имеется. Она в полном порядке, оформлена в соответствии с законом.

– Кому продается имение? – спросил Мериме, достал из кармана трубку и принялся набивать ее табаком.

– Его хотели купить Киршкневицкие, однако Козловский не уверен в том, что сделка совершится теперь, после того как граф потерял жену. Сам он приехал только вчера и не знал о трагедии. Козловский полагает, что для себя граф имение приобретать не станет. Выглядел он весьма расстроенным.

– Еще бы, – заметил доктор и задымил. – Надо полагать, намечалась сделка, чрезвычайно выгодная для его фирмы. Да и для него самого тоже. Он ведь, скорее всего, получает процент. А почему, кстати, этот господин не приехал вместе с клиентами?

– Что вы имеете в виду? – не понял Армилов.

– Почему он прибыл в Кленовую рощу позже Киршкневицких?

– Этого я не знаю, но вы сами можете его спросить, – полицмейстер указал на высокого молодого человека, приближающегося к нам.

Он был одет в легкий летний сюртук светло-серого цвета. Каштановые волосы доходили почти до плеч, чрезвычайно бледное лицо выглядело сосредоточенным. Большие темные глаза с миндалевидным разрезом были посажены довольно глубоко, отчего казалось, будто молодой человек смотрит немного исподлобья.

– Добрый вечер, господа, – обратился он к нам, подойдя ближе. – Меня зовут Николай Евгеньевич Козловский. Впрочем, вам, наверное, это уже известно. – Голос у него был негромкий, но мелодичный и весьма приятный для слуха.

Мы с доктором представились.

– Значит, вы следователь из Петербурга. У вас есть опыт в подобных делах?

– Имеется.

– Вы ведь тоже станете меня допрашивать? Я уже дал показания.

– Что ж, я их прочитаю. Но не могли бы вы сказать, почему приехали в Кленовую рощу не вместе со своими клиентами, а лишь вчера?

– Вы, наверное, полагаете, что Киршкневицкие приехали в Россию, уже имея целью купить поместье Вышинских? – Козловский улыбнулся. – Это не так. Графиня Марианна узнала о нем только два месяца назад. Ей захотелось им завладеть. Граф обратился в нашу фирму. Я получил поручение договориться с хозяевами о продаже.

– А откуда графиня узнала о существовании поместья? – спросил я. – Ведь, насколько я понимаю, за двести лет дом должен был сровняться с землей.

– Этого я не знаю, – ответил Козловский. – Я не расспрашивал своих клиентов на сей счет. Все, о чем я вам сообщил, мне известно со слов графини.