– Понятно… И сколько же времени вы хотите провести с мадам Селест?

– Два часа. Этого хватит? – и я протянул ей монету.

– С «особыми пожеланиями» – еще два экю, – ответила та. – Проходите. По коридору направо, последняя дверь справа.

В отличие от мадам Констанс, Селест меня узнала сразу.

– Ну вы и вырядились.

– Ты лучше скажи, есть у тебя информация, или я зазря сюда пришел.

– Есть. Вот только сначала покажи деньги.

Я выудил из-за подкладки куртки луидор, покрутил его между пальцами и положил обратно.

– Хорошо. Значит, так… – И она принялась рассказывать и про новости от ополчения, и про англичанина, который работает на русских. А потом и про то, что она узнала от этого предателя: – Когда я у него спросила, как часто он будет ко мне приходить, он сказал, что до января как минимум – пока лед не станет достаточно прочным.

– Я и сам бы догадался, что они ждут ледостава – иначе они понесут серьезные потери от действий патрульных кораблей в Красном море. И за это ты хотела пол-луидора?

– Но вы же не знали, что они вообще собираются нападать.

– Нет…

– Это не все. Я его так невзначай спросила, не попадут ли они в мои родные места.

– А это где?

– Гаспаро. Он сказал, что форты на перешейке – слишком крепкий орешек, так что пойдут туда, где несет службу лишь колониальная милиция.

Я дай ей луидор, который она бросила в свою шкатулку, после чего использовал ее так, как привык. А затем как бы невзначай спросил:

– Слишком уж ты складно все мне рассказала. Как будто тебе кто-то все это подсказал.

По мимолетной заминке и тени испуга на лице я понял, что так оно и было. Она пыталась поклясться, что не виновата ни в чём, но я ударил ее под дых, а затем задушил. Получилось не сразу, слишком уж много жира было на этой шее. Правда потом у меня появилась запоздавшая мысль, что зря я это сделал – мне еще надо было уйти из города. Но, с другой стороны, я оплатил два часа – а провел у нее хорошо, если час, и хватятся её нескоро.

Достав шкатулку, я ссыпал в кошель все, что в ней было – а было там, кроме луидора, полдюжины серебряных монет, не более того. Похоже, что у нее была более серьезная заначка в другом месте, но искать её времени не было. Труп я уложил на кровать и накрыл простыней – на первый взгляд подумают, что она спит. А затем тихонько вышел в коридор, в котором, к счастью, никого не было, и направился к задней двери. Она даже не скрипнула – мадам Констанс всегда следила за тем, чтобы петли были хорошо смазаны.

Я почти дошел уже до самых ворот, как кто-то неожиданно схватил меня за руку и закричал: