— Почему вы считаете, что они не станут заниматься куплей-продажей специалистов?

— Это не их стиль. Я на вашей стороне, потому что буржуа по духу и положению, — раздраженно изрек Вуд, — но у меня хватает ума и политического зрения, чтобы понять и видеть, насколько их теория и практика привлекательны для миллионов тех, на чьей шкуре и мозолях держится ваше состояние. Вот почему я против того, чтобы при упоминании о коммунистах охать и заламывать ручки, а за то, чтобы драться с ними всеми открытыми и закрытыми приемами, что, впрочем, мы и делаем каждый по-своему. А с куплей-продажей… там просто не понимают цену деньгам.

— Оставьте этот тон, — жестко сказала она, — я понимаю и вижу не меньше вашего. Женщина может себе позволить маленькое кокетство в любом разговоре и в любой форме, чурбан вы этакий. Но я всегда считала, что вы чрезвычайно полезны в деле.

— Я тоже о вас такого же мнения, мадам.

— Вот и прелестно. Вы что-то хотите добавить, Вуд?

— Прошу напомнить и господину консулу, что я чрезвычайно полезен в деле. Работаю без промаха. И небескорыстно.

— Вуд Коллер, вы типичный образчик своей среды, — вдруг ядовито заметила она, — нетерпеливость, соломенное чванство, мелочность.

— Чванство? Посетите на досуге кофейню клуба прессы, мадам, и вы услышите мнение аккредитованных мудрецов по поводу чванства. Например, по поводу одного заокеанского чрезвычайного и полномочного посланника на две здешних страны. Хм, посол где-то, а тут пара консульств. Несолидно, мадам. Или что-то иное?

— Как, сколько, где и когда — это в компетенции моего правительства, а не чужих и циничных писак. Вы бываете просто невыносимы!

— Постараюсь больше не касаться вопроса о глобальном чванстве, мадам, обещаю.

С помощью изящной вертушки старушка леди опустила внутреннее стекло, отгораживаясь от шофера, с любопытством навострившего уши.

— Консул еще не вернулся. Потерпите с комиссионными, — сказала она с театральным вздохом.

— Очень интересно, когда же он вернется?

— Потерпите.

— Блаженны плачущие, ибо они утешатся, — вздохнул Вуд в отличие от нее без всякой наигранности, — увы, я не плакал и не ждал утешения.

— Оставьте, библия развращает сильных.

— Хм, бог отвернулся от меня еще в Гонконге. Если уж там господь не позаботился о моем кошельке, то чего можно ждать мне, грешному, от него здесь? Нет, я сам себе бог отныне. И знаете, я стал очень нетерпимым, когда речь заходит о заработанных денежках.

— Что деньги, дорогой, — сказала она, — немного денег потерять не страшно. Вам бы о другом думать. Ангола, Эфиопия, Бенин, Гана, Мозамбик… не берусь и перечислить единым духом. Ужас! А завтра что будет? Что будет завтра, если сегодня только и слышишь, только и слышишь со всех сторон о переворотах и национализации. Мираж, вокруг один мираж…

— Задохнутся, передерутся, рассыплются с нашей помощью, — сказал Вуд, — у меня есть кой-какие жизненные наблюдения. Вырвать власть нелегко, но еще трудней к ней привыкнуть. Черным не привыкнуть. Им не привыкнуть к жизни без подачек и власти фунта, доллара или франка. Не позволим.

— Утопия.