Пристально глядя на Майкла, монах сказал:

— Твой отец похитил это. Не мне судить о праведности его поступка. Он прислал это сюда на хранение. Я исполнил его волю.

Он повернулся и вышел из комнаты, оставив их наедине со шкатулкой. Майкл неподвижно стоял, не смея открыть крышку из дерева кеки. Элиан, как зачарованная, не отрывала взгляда от шкатулки. Этот старинный ящичек хранил то, что привело к гибели многих людей. Клочок бумаги, способный изменить мир.

— Открой, — наконец прошептала Элиан, — открой, Майкл. Ты должен открыть ее.

Он здесь, думал Майкл. Документ Катей здесь, под этой крышкой. Еще мгновение, и все станет на свои места, он наконец-то поймет, кто враг, а кто друг, что такое Дзибан и почему все так стремятся завладеть этим клочком бумаги. Может быть, он даже поймет, кем был его отец, чем он жил. Сердце учащенно билось. Справившись с дрожью в руках.

Майкл судорожным движением открыл шкатулку. На дне белел перевязанный шнуром свиток.

— Теперь, — осторожно подбирая слова, начал Масаси, — я хочу услышать от вас, что ваш отец написал вам перед смертью.

Одри быстро взглянула на него.

— Вы хотите сказать, перед тем, как его убили? Его ведь убили. Может быть, это сделали вы?

— Нет, — Масаси постарался улыбнуться как можно обаятельнее. — Напротив, я ищу человека, виновного в смерти вашего отца. Он должен предстать перед лицом правосудия.

Как же трудно быть умным и обаятельным, говоря на английском, подумал он про себя. Так много слов, которых я не знаю, но которые так необходимы.

Одри пыталась понять, что за человек перед ней. В этом просторном здании она находилась уже несколько часов, возможно даже сутки, поскольку не знала, долго ли проспала.

Проснувшись, Одри увидела, что находится в небольшой комнате, где кроме нее присутствовали две японки. Шуршание шелковых кимоно подействовало на Одри успокаивающе.

— Где я? — громко спросила она, справившись с паникой. Но японки лишь шушукались и склоняли голову то к одному плечу, то к другому. Они помогли ей снять грязную одежду. Одри зябко поежилась — вряд ли это Гавайи.

Завернув девушку в мягкий халат, женщины повели ее по длинному пустому коридору. Одри слышала ровный машинный гул. Она поняла, что это не частный дом или гостиница. Скорее всего, какой-нибудь склад или учреждение.

Женщины открыли дверь и подтолкнули Одри вперед. Она ступила на деревянные решетки, тело окутал горячий пар. Под ногами струилась вода. Японки помогли ей снять халат и сесть в горячую ванну. Одри, на несколько минут забыв обо всем, наслаждалась. Японки помогли ей выбраться из ванны и подвели к другой. Здесь вода была еще горячее. Одри вытянулась в воде и расслабилась. Женщины, переговариваясь и хихикая, отошли в сторону. Одри закрыла глаза и глубоко вздохнула. Горячий пар был насыщен пряным ароматом какой-то травы.

Одри вспомнила комнату, в которой проснулась. Она была совсем крошечной, с голыми стенами. Кроме обшарпанного деревянного стола и футона там ничего не было. Когда она открыла глаза, японки сидели на пятках возле футона и тихо переговаривались. Заметив, что Одри проснулась, они предложили ей чаю. Одри жадно выпила ароматный чай. Больше всего на свете ей хотелось вымыться. И вот ее желание исполнилось. У нее есть несколько минут, чтобы подумать.

По всей видимости, это все-таки склад. Комнаты без окон, длинный коридор. Безлюдье. На учреждение не похоже.

Японки подошли ближе. Одри поняла, что пора кончать нежиться. Женщины вытерли ее насухо, расчесали волосы, облачили в темно-синее шелковое нижнее кимоно, затем в верхнее, переливчато-голубое с изысканным рисунком.

Ее отвели обратно в комнату без окон. На столе стоял поднос с едой. Одри с жадностью набросилась на нее, не разбирая, что ест, и почти не чувствуя вкуса. Что произошло дальше, она не помнила. Когда Одри очнулась, в комнате было пусто, тарелки со стола исчезли. Тело затекло, будто она слишком долго пролежала без движения.