И она поманила мужчину полусогнутым пальчиком.
Он не двинулся с места. Коварная улыбка исчезла с лица Лотис, она недовольно поджала губы.
— Иди сюда! — громко повторила она.
— Я больше не твой раб, — ровным голосом ответил Илон.
— На тебе моя отметина. Ты — мой! — прошипела колдунья, как разъяренная кошка.
— Да, я до сих пор ношу твою отметину, — спокойно согласился молодой лорд. — Но ты больше не властна надо мной.
— Ты… — повернулась Лотис к Оксилу, ее лицо покраснело от ярости. — Ты нарушил закон…
— Закон действительно был нарушен, — ответил лесной лорд. — Только не мной, а твоими собственными действиями, Лотис! И мы должны…
— Ничего вы не должны! Вы ничего не посмеете сделать! — закричала Лотис. — Я владею силой, которая вам даже и не снилась. Смотри, что будет с этим рабом, который имел дерзость заявить, что я над ним больше не властна!
Она вскинула руку, но Твилла была настороже. И когда от вытянутого указательного пальца колдуньи заструился магический свет, девушка подставила зеркальце между Лотис и ее жертвой.
31
ЯРКИЙ ЛУЧ СВЕТА, исходящий из пальца Лотис, вместо того чтобы поразить Илона в грудь, ударился о зеркальную поверхность. И мгновенно отразился обратно, вернувшись к своей хозяйке. Та только успела открыть рот, собираясь то ли произнести защитное заклинание, то ли просто закричать.
Луч света растекся по телу колдуньи, поглотив ее полностью, словно настоящий испепеляющий огонь. Из живого факела, в который превратилась Лотис, донесся крик ужаса и ярости. Целую минуту лесная колдунья горела в этом чудовищном пламени, а потом…
Потом ее не стало. От Лотис осталась лишь груда серых камней у корней дерева, рядом с которым она только что стояла. Твилла попятилась, выронив зеркальце на траву. Девушка остановилась лишь тогда, когда уперлась спиной в древесный ствол. Она замерла, не сводя широко распахнутых глаз с кучки камней, которые, казалось, лежали здесь с самого начала времен.
Наступившую тишину первым нарушил Оксил.
— Да будет так. Ее погубило собственное заклинание. И теперь ей никогда не удастся освободиться. Потому что такое заклятие может снять только тот, кто его накладывал. А камни, как известно, не могут говорить.
Твилла дрожала, прижимая ладонь ко рту. Что она натворила?! Если бы Лотис была на свободе, еще оставался бы шанс, что она вернет Илону зрение. А теперь она, Твилла, собственной рукой уничтожила даже эту призрачную возможность.
— Она… Ее нет, — медленно произнес Илон. — Я всегда чувствовал, что она мысленно ищет меня. Теперь это прошло.
В его голосе звучали радость и облегчение. Твилла решила, что он еще не понял, что означает для него исчезновение Лотис.
Девушка повернулась к Оксилу: