– Он с Ракель, – продолжала нашептывать Лаура. – Я-то знаю… И ревнуешь ты не зря. Он сейчас с ней… Спит.

– Врешь! – жгучая ревность растопила лед оцепенения, и ко мне вернулась возможность говорить.

– Убедишься… – свистящим шепотом произнесла Лаура, страшно вытаращив глаза.

То ли ревность, то ли отчаяние придали сил, и я толкнула девушку в плечо. Она взмахнула руками, так, будто они были не из плоти, а из тряпичных лент, ее голова дернулась, волосы взметнулись, вновь закрывая лицо. Я видела каждое ее движение так четко, так подробно, будто их сняли на пленку и теперь прокручивали на экране в замедленном режиме. Чтобы не упасть, Лаура коснулась пола одной ладонью и, оттолкнувшись, приняла исходное положение.

Когда она подняла на меня глаза, я с облегчением увидела, что они уже не бессмысленные, как раньше, в них вернулся живой блеск.

– Анна? – тихо воскликнула Лаура, глядя на меня с испугом. – Что с тобой? У тебя лицо перекошено… То ли от злобы, то ли от страха. Что случилось?

– Это я тебя хотела спросить, что случилось?! – прокричала я, но, увидев, что испуг в глазах Лауры сменяется беспокойством, резко замолчала. Попятившись назад, наткнулась на кресло и рухнула в него, будто подкошенная.

Это какой-то адов день… Который, несмотря на то, что уже почти перешел в новый, все никак не закончится. В моей тихой жизни можно насчитать не так уж много «адовых дней», но этот, похоже, решил побить все рекорды по непонятным, страшным и грустным происшествиям.

А мы-то с Раулем всего лишь отдохнуть хотели… Опять возникло ощущение, как и летом, будто я попала в реалити-шоу. Но, увы, шоу, устроенное жизнью, ни в какое сравнение не идет с режиссированным.

– Ты меня напугала, Лаура, – призналась я.

– Я что, опять упала в обморок? – встревожилась она.

– М-м-м… Почти.

Рассказывать, что произошло на самом деле, мне не хотелось. Надо поговорить с Раулем! Как же беспечно поступил он, не предупредив, что с Лаурой может случиться такой приступ! И, похоже, даже Давид не в курсе этой ситуации: я видела, как искренне он был напуган и удивлен. Рауль должен был, ради сестры, сказать хотя бы мне! Научить, что делать! А вдруг он и сам не знает, что с Лаурой случаются такие вещи. Что с ней?

– То есть… как это «почти»? – не поняла Лаура, таращась на меня глазищами-маслинами.

– Тебе, похоже, стало нехорошо, – осторожно произнесла я, чувствуя неловкость из-за того, что приходится скрывать часть правды. – Как ты себя чувствуешь?

– Слабость какая-то…

– Нужно вернуться в постель. Пойдем, я тебя провожу!

– Не надо, я сама, не беспокойся, Анна.

– Не могу не беспокоиться! Ты меня здорово напугала!

– Прости.